Феликс Медведев - Мои Великие старики
Поведал мне сокровенное о Козине и фоторепортер Борис Заянчковский. Оказавшись в Магадане, он много снимал его.
– Козин не сразу разрешил фотографировать его. Ссылался на плохое настроение, на недомогание. А снимки ему были очень нужны: десятки, сотни поклонников не только в СССР, но и в разных странах, узнав, что он жив, просили его фотоизображение. И мы подружились. Человеком он и вправду был сложным. Мне казалось, что он и пострадал из-за своего характера… Но приезжавшие из Москвы артисты сначала шли не в филармонию, а к Козину. Надо сказать, что не все безбоязненно навещали любопытную, но опальную персону. Мне кажется, что приехавшая однажды в Магадан Людмила Гурченко, которую я сам пригласил от имени Вадима Алексеевича навестить его, деликатно, но твердо отказалась.
На окраине великой державы закончил жизнь Вадим Козин, кумир миллионов, «опущенный» властью старик. Нередко нашими судьбами вершат палачи, но искусство, слово, музыка – сильнее. Потому что тираны умирают (говорят, что следователь, пристрастно допрашивавший на Лубянке тщедушного интеллигента, страшно пил и, в конце концов, сошел с ума), а талант вечен. Вот и Вадим Козин остался в народной памяти трагическим тенором русской эстрады жестокого XX века. И если хотите, голубой легендой.
2004
Глава 27. Драма Ростислава Небольсина
Он мечтал передать России свой архив
Из множества встреч с русскими людьми в разных странах одна мне особенно дорога. Именно эта встреча расширила мое понимание трагедии и величия русского человека, оказавшегося за пределами родины после революции.
А случилось так, что на приеме у советского посла Дубинина в Вашингтоне (было это в самую первую мою поездку в США в январе 1988 года) ко мне подошел энергичный молодой человек и представился: Михаил Хлебников, потомок декабриста Ивана Пущина. Познакомились, разговорились, сблизились. Михаил пригласил меня в Нью-Йорк в гости, к его деду Ростиславу Аркадьевичу Небольсину, женатому на правнучке Ивана Пущина.
Я не замедлил воспользоваться приглашением и познакомился с двумя братьями Михаила – Петром, журналистом, сотрудником газеты «Нью-Йорк сити трибюн», и Павлом, тоже журналистом, пишущим на экономические темы.
Представили мне и сестру трех парней-красавцев, Анну. Колоритной и яркой личностью оказался их дядя, Аркадий Ростиславович, культуролог, знаток русского искусства. Я вспомнил, что именно о нем мне не раз рассказывал в Москве Илья Глазунов. Уже в следующую поездку в США несколько дней я провел на даче этой семьи в местечке Саутхемптон под Нью-Йорком. (Именно там я брал интервью у знаменитого американского писателя Курта Воннегута, именно там присутствовал на дне рождения у сына белого генерала Врангеля, у которого, надо заметить, безуспешно пытался взять интервью. Я оказался первым советским человеком, с которым он вообще согласился разговаривать, потому что не верил ни Горбачеву, ни перестройке.)
Духовным, нравственным центром большой семьи Хлебниковых-Пущиных-Небольсиных был Ростислав Аркадьевич Небольсин, мудрый, много переживший человек. Он родился 17 апреля 1900 года в Петербурге. Накануне Февральской революции окончил Первый кадетский корпус и поступил в Петроградский политехнический институт, но прервал занятия после захвата власти большевиками. На его глазах в Гельсингфорсе в феврале 1917 года был убит матросами отец, контр-адмирал А. К. Небольсин. В 1920 году семья уехала в США. Там Р. А. Небольсин окончил Массачусетский технологический институт и Гарвардский университет. Работал во Франции, США, в странах Южной Америки и на Дальнем Востоке в области очистки сточных вод. По проектам Небольсина построено множество очистных станций в 11 странах мира. В 70-е годы вел обширные работы по ирригации и водоснабжению в Алжире, руководил реставрацией римских акведуков и очисткой римских озер.
Состоял попечителем Общества помощи русским детям за рубежом и Русского православного богословского фонда.
В первую и в последующие встречи Ростислав Аркадьевич с горечью говорил мне о том, что у него собран большой архив, связанный с его профессиональной деятельностью, и он мечтает передать его России, но не знает, как это сделать. Проблема очистки вод актуальна во всем мире, говорил он, но в России она особенно важна. Он уже обращался в наше посольство с просьбой помочь, ему обещали, но воз и ныне там.
Вскоре потомки декабриста Пущина приехали в Москву. Я решил посвятить этому событию телевизионную передачу «Зеленая лампа». Мы снимали Пущиных и на Ленинградском вокзале по прибытии, и на могиле Ивана Ивановича Пущина в Бронницах, и на улицах Москвы, и на Красной площади. Основной разговор состоялся у меня в квартире на Покровке, где снималась передача.
С тремя братьями – Михаилом, Павлом, Петром и их сестрой Анной мы говорили об их судьбах, о дружбе Пущина и Пушкина. Михаил читал стихи великого поэта, посвященные другу. Все было раскованно, интересно. Говорили внуки и о любимом дедушке, о его мытарствах, о его желании сослужить последнюю службу родине своими познаниями. Телепередача имела большой резонанс, ее показывали несколько раз, русские американцы стали у нас знаменитыми.
Мне позвонили из редакции газеты «Правда» и предложили написать о судьбе Р. А. Небольсина. А вскоре в «Известиях» появилась статья Г. Васильева «Эта многоликая эмиграция», где рассказывалось о Ростиславе Аркадьевиче. Казалось, после этого ему предоставят возможность приехать на родину и передать свой архив. Но не тут-то было. Время шло, а дело не двигалось.
В квартире на Парк-авеню все чаще и чаще стали бывать советские журналисты, писатели, гости из Москвы. Здесь по-свойски останавливались, гостевали Д. Лихачев, В. Распутин, В. Солоухин, Е. Евтушенко, А. Собчак… Журналист Петр Хлебников побывал у Валентина Распутина в Иркутске. Заинтересованный в очистке байкальских вод, Валентин Григорьевич обещал помочь, но даже у него не получалось сдвинуть дело с мертвой точки.
И тогда я решил дать телеграмму Председателю Совета Министров СССР Н. И. Рыжкову. Телеграмма получилась большая, на несколько страниц, мне надо было объяснить суть вопроса, историю семьи Пущиных…
На другой день позвонил помощник Рыжкова.
Не знаю, телеграмма ли все решила или какие-то другие обстоятельства, но через месяц Ленгорсовет пригласил Ростислава Аркадьевича Небольсина и одного из его внуков, Павла Хлебникова, в Ленинград. Свой родной город Небольсин увидел спустя 72 года. Выступал с лекциями, договорился о новом приезде уже на длительное время, с тем чтобы передать свой архив и, главное, профессиональный опыт.
