Владимир Санин - Когда я был мальчишкой
– Ого! – насмешливо сказал Жук.– Меня оскорбили. Бросаю перчатку!
– Давай! – яростно воскликнул Федька.– На кулаках!
Жук рассмеялся.
– За кого вы меня принимаете, господа мушкетеры? Надевайте свои камзолы и ботфорты. И благодарите за урок, цыплята! А я пойду спать.
Мы в полной растерянности переглянулись.
– Прости нас, Жук,– проникновенно произнес Федька.– А то мы взаправду подумали, что ты сволочь.
Мы бросились обнимать оскорбленного Жука, который со смехом от нас отбивался. Потом мы легли на сено, и Жук до ночи рассказывал нам истории из своей жизни. Мы были потрясены, когда узнали, что он вынес из горящего дома десять человек, за что сам Калинин лично пожал ему руку, буквально из-под колес трамвая вытащил ребенка – и поймал шпиона! Настоящего диверсанта, который пытался взорвать железнодорожный мост. Жук его обезоружил, но в последний момент диверсант ударил его ножом в плечо.
– Вот сюда,– Жук показал длинный шрам.– Можете пощупать, соблюдая очередь.
Мы с благоговением пощупали. Каждый из нас отдал бы палец за такой замечательный шрам.
Поезд остановился. Жук выглянул в окошко. Лил проливной дождь.
– Колонка в трех шагах,– сообщил Жук,– и вокруг никого, все дрыхнут. Самое время запастись водой. Кто полезет?
– Я!– выкрикнули мы хором.
– Орлы!– похвалил Жук.– С такими не пропадешь. Мой выбор падает на Леонида. Героическое имя. Царь Леонид под Фемистоклами задержал персов. Помните, сеньоры?
– Под Фермопилами,– смущенно поправил Гришка.– Фемистокл был правителем Афин.
– Безусловно,– согласился Жук, недовольно взглянув на Гришку.– Леонид – мушкетер с наименьшими габаритами. А ну-ка!
Жук ловко обвязал серьезного Леньку веревкой, еще раз выглянул и осторожно спустил Леньку на землю. Через минуту Ленька подал в окошко воду и был благополучно поднят наверх.
– Герой,– с уважением сказал Жук и похлопал Леньку по плечу.
– Подумаешь, чего там,– пробурчал Ленька. Мы отчаянно завидовали.
– А теперь спать,– приказал Жук. Утром завтракали морковкой.
– Вы плохо подготовились, сеньоры,– ворчал Жук.– Сахар нужно было брать. Сухари и консервы.
– А ты? – огрызнулся Федька, трудно переносивший голод.– Учить каждый может.
– Справедливо,– быстро согласился Жук.– Принимаю твой упрек, Портос. Ну-ка, мускулы! Ого! Тебе, брат, боксом нужно заниматься.
– Он на силомере восемьдесят килограммов жмет,– похвастался Ленька.– Больше физкультурника.
– Поголодать тоже полезно,– назидательно сказал Гришка.– Может, и в Испании придется.
От морковки урчало в животе. Настроение упало. Жук внимательно на нас посмотрел.
– Давайте бороться,– предложил он.– А то закиснете.
Сначала против Жука вышли Гришка, Ленька и я, но мы были для него такими же противниками, как индейские пирОги против канонерки. Жук сложил из нас пирамиду и вежливо похлопал каждого пониже спины.
Потом с ним схватился Федька, один на один. Жук начал бороться с улыбкой, но потом посерьезнел. Федька оказался крепким орешком. Уж мы-то знали его бульдожью хватку и ярость – вполне, впрочем, осмотрительную. Было даже мгновенье, когда Жук оказался внизу – правда, лишь одно мгновенье, потому что он извернулся, вскочил и ловким ударом ноги сбил Федьку на пол.
– Лет через пять, сеньор Портос, будешь чемпионом.– Жук потрепал Федьку за плечо. – Приглашаю в мою резиденцию.
Мы сели играть в «балду», а Жук и Федька уединились наверху. Игра шла плохо: мы завидовали Федьке, который был удостоен беседы один на один. Мы сознавали, что Федька заслужил эту честь, но и Гришка, которого все учителя называли в один голос самым развитым, тоже не был лыком шит.
Федька спустился надутый и важный, а на наши вопросы отвечал коротко:
– Так… о жизни говорили. Не ваше цыплячье дело, одним словом.
Было обидно. Жук захрапел.
– Велел в случае чего разбудить,– сообщил Федька.– Чтобы храп не услышали.
Мы не отвечали. Федька попыжился еще немного, потом ему стало скучно, и он признался:
– Жук уговаривал меня с ним пойти. Он в Испанию не едет, у него дела. Мы замерли.
– Куда это – с ним?– холодно спросил Гришка. Федька замялся.
– А я не очень-то понял. На заработки, что ли. Говорил, с ребятами интересными познакомит, по морю будем плавать.
– И ты согласился?– набросились мы на Федьку.
– А еще Портос, друг был…– с горечью сказал Ленька.
– Испанию на заработки променял,– жестко сказал я.– А еще говорил, что за дядей Васей пойдет в огонь и воду!
– Без предателей обойдемся!– звонко сказал Гришка.
– А ну-ка, повтори!– угрожающе предложил Федька.
– Предатель!– побледнев, повторил Гришка.
Бац! Гришка рухнул на пол. Мы с Ленькой бросились на Федьку, молотя его куда попало. Слабы мы были против Федьки.
– Ребята, не пачкайтесь,– Гришка поднялся, облизывая разбитую губу.– Полезли наверх.
– Еще хочешь?– азартно воскликнул Федька.– И вам могу добавить!
Не отвечая, мы полезли наверх и улеглись. Федькина измена нас потрясла. Гришка взял пистолеты, Федькин рюкзачок и спустил все вниз.
– Давись своим имуществом,– с ненавистью сказал он.
– Один можешь взять себе,– буркнул Федька.– Раз я обещал.
– Обойдемся,– бросил я.
– Сами добудем! – добавил Ленька.– Брать в руки противно.
На душе было омерзительно. Жук весело, с присвистом храпел. Федька сидел внизу, и его не хотелось видеть. Впервые в жизни мы столкнулись с настоящим предательством и поняли, что самый болезненный удар – в душу. Мы лежали и молчали. Потом Федька поднялся к нам.
– Гришка, прости,– жалко сказал он.
Гришка молча смотрел в потолок.
– Ну, ударь меня в зубы,– тем же тоном продолжал Федька.– Я с вами поеду, ребята. Я честно говорю. Прости, Гришка.
– Ты у всех прощения проси,– сказал Гришка.– Ты всех обманул.
– Простите, ребята…
Через минуту Федька лежал вместе с нами и возбужденно шептал:
– Только дяде Васе ничего не говорите,– попросил Федька.– Обещаете, ребята? И как это я согласился – режь меня, не пойму! Он так рассказывал интересно. Парень – гвоздь. Очень умный.
– Ты ему ни звука,– посоветовал Гришка.– Как приедем, просто разойдемся в разные стороны.
Жук проснулся, и мы снова ели морковку, запивая холодной водой. И снова Жук рассказывал увлекательные истории, заражая нас своим весельем. Мы даже простили ему, что он обманул нас насчет Испании. Но ведь мы и без него доберемся – в этом не хотелось сомневаться.
Жук все чаще выглядывал в окошко.
– Скоро Киев,– сообщил он.– Там нас могут накрыть, сеньоры. На первой же остановке, когда стемнеет, Ленька вылезет и откроет дверь. А в Киеве-товарном выйдем.
