Евгений Стригин - Путин. Внедрение в Кремль
Но это будет позже, а пока тогдашний член ельцинской команды Скуратов сформировал в прокуратуре свою команду, которая нужна была ему для себя и верной службы президенту {7}. Неугодных он спровадил на другие должности. Обычное дело: новая метла метет по-новому. «Прокуратура, после Ильюшенко, требовала перестройки», — написал Скуратов [45]. Он ее и перестраивал в угоду своему пониманию. Ах, сколько их, высоких чиновников, во все времена, придя на высокий пост, словно забывали, что его как назначили, так же могут и снять!
Незаменимых людей, как известно, нет.
«Три года его деятельности на новом посту ничем и никому не запомнились. Он выступал с приличествующими его положению правильными оценками тяжелой криминогенной обстановки в России, бросал общественности пугающие цифры о размахе преступности и ничего не делал для оздоровления ситуации» [46].
Но это было только вначале. Чуть позже события стали развиваться в сторону прямо противоположную. И как мы увидим, дело было не столько в том, что Юрий Ильич неожиданно прозрел и увидел, какой в России президент и каково его окружение. Дело было в том, что политическая ситуация изменилась. И это тоже старая песня, пора бы уж к ней привыкнуть.
Не повезло Ельцину на главных законников страны. Вот только об этом мы поговорим позже. А пока о любви, которой все возрасты и, как оказывается, все должности покорны.
Глава 2. Любовь становится опасным делом
2.1. Их нравы
В былые, коммунистические времена было принято критиковать «их», капиталистические нравы, их разложение и аморальность. Сами, правда, тоже были не ангелы. Но все же мы были более соответствующими христианской морали. Вот, парадокс-то. Коммунисты оказались более христианами, чем многие формальные последователи этой религии на Западе. Но это было тогда. После падения коммунизма все круто изменилось. Все у нас стало как у людей, в смысле, как на том Западе, который мы десятилетиями ругали. А может быть, и еще почище, чем у них. Почище, это в смысле погрязней.
«Практически вся государственная и деловая «элита» России жила распущенно и безнравственно», — констатировал один бывший генерал КГБ [47]. Это о ельцинских временах. Так и хочется сказать: бывали хуже времена, но не было грязней.
Коржаков рассказал о пресс-секретаре президента следующее: «Костиков создал аппарат пресс-службы. В основном он приглашал на работу представителей сексуальных меньшинств. За это команду пресс-секретаря стали звать «голубой».
Одного такого «представителя» пришлось лечить, тщательно скрывая от журналистов причину недомогания. Сотрудника президентской пресс-службы доставили в больницу в тяжелом состоянии. Нашли его рано утром около своего дома. Кто-то переломал парню едва ли не все косточки, а затем выкинул из окна. Выяснилось, что у этого. журналиста проходили на квартире гомосексуальные оргии. Во время одной из них бедолагу связали и стали мучить — для полного, как оказалось, сексуального удовлетворения. А потом выбросили из окна третьего этажа. Сотрудник пресс-службы остался жив. Его допросили, и он сам во всем признался» [48].
Позже Костикова отправили послом. Куда бы вы думали? Конечно, в Ватикан, поближе к Папе Римскому. Вот шутники в российском руководстве! Они бы еще назначили его послом в Саудовскую Аравию, поближе к святой Мекке.
Безнравственно жила практически вся элита, а скандалы были только с некоторыми. И обычно тогда, когда это нужно было их противникам. Именно так и было во время двух сексуальных скандалов вокруг сначала министра юстиции, затем вокруг генерального прокурора. Оказывается, в России все как у людей, в смысле как на разлагающемся Западе. Это мы с намеком на президента Билла Клинтона, который с практиканткой занимался любовью, а потом публично лгал, что этого не было. Для Клинтона это кончилось печально, для его российских последователей тоже плохо. Но только для тех, кому не повезло, и их похождения были преданы гласности.
По мнению Григория Явлинского: «Вся разница между американским истеблишментом и нашим в том, что у них прокурор расследует подробности сексуальной жизни президента, а у нас президент исследует жизнь прокурора по тому же вопросу» [49]. Что же скажешь? Верно подмечено.
Однако все по порядку. Прежде всего, следует обратить внимание, что оба российских скандала имели отношение к должностным лицам, которые были прямо уполномочены вести борьбу с преступностью. Но у самих рыльце оказалось, как видим, в пушку.
«При нынешнем руководстве говорить о борьбе с преступностью грустно и смешно. Имеющая место круговая порука может уйти только вместе с ним. А пока сдадут только тех, кого и так определили на «отстрел», — писал Александр Лебедь [50].
В смутное время проходимцам, как в мутной воде, удобно ловить рыбку {8}. Впрочем, тогда откровенного проходимца бывало трудно отличить от высокопоставленного чиновника. Да, собственно говоря, а не были ли эти два типа идентичными?
Мы уже говорили, что с генеральными прокурорами у первого президента РФ всегда были проблемы. По этому поводу Ельцин писал: «Говорят, что России не везет на генеральных прокуроров. Каждый прокурор уходил со скандалом. Каждый оставлял за собой шлейф нераскрытых дел» [51].
Тут Борис Николаевич, что называется, перекладывает с больной головы на здоровую. Проблемы были, прежде всего, у самого президента, и были они потому, что он даже для себя не мог выбрать удобного прокурора. Не везло. И вот снова искать приходится.
Тогда писали: «На смену Ильюшенко прочат министра юстиции члена правительства и Совета безопасности Валентина Ковалева. Бывший эмвэдэшный профессор, автор не очень приличных книг о происках нехороших империалистов и о несовершенстве разных там буржуазных правоохранительных институтов {9}, человек, порвавший с товарищами по убеждениям, коммунистами, ради карьеры министра, обнаруживший способность откровенно врать о чеченской войне, занимаясь при этом по странному совпадению фамилий тоже правами человека в этом регионе, — все это Валентин Ковалев. По слухам, которые активно циркулируют по коридорам Минюста и в юридической среде, Ковалев строит виллу на средства неизвестного происхождения. Поговаривают и о фонде, который он создал под себя» [52].
Вышесказанное похоже на давление. Дескать, кого вы прочите в генеральные прокуроры! Одумайтесь. Возьмите и поставьте нашего человека, он такой примерный.
