Не дыши! - Найяд Диана
Моя реакция на происходящее не заставила себя ждать. Я оцепенела, меня бил озноб. Мой язык не поворачивался, я молчала. Дыхание остановилось. Он смотрел в мои глаза, по-гаргульи усмехаясь на то, что мне стыдно и страшно.
Много лет спустя, когда моя мама навещала меня в Лос-Анджелесе, она сказала, что жалеет о том, что не верила мне и не пыталась услышать. Возможно, она страдала от чувства вины на протяжении всей жизни. Это признание мама объяснила своим желанием помочь мне с психотерапией, которую я проходила в тот момент.
Я помню, как первый раз, когда Арис домогался меня в душе, так и многое из того, что он вытворял дома. Но я не помню случай, про который мне рассказала Люси. Мне было пять лет. В ту ночь Арис вернулся домой совсем пьяный. Он заявил маме, что будет ночевать в моей комнате. Она ответила: «Нет, не будешь. Иди в спальню». Он избил ее и все же ввалился в мою комнату. Мама ушла к себе. Утром, когда она открыла мою дверь, она увидела, как Арис без штанов лежит на моей постели и его эрекцию. Здесь ее рассказ обрывался. Я попыталась выведать, где я была в ту ночь? Забилась под кровать или шаталась по улицам?
До моих 12 лет мы меняли место жительства примерно раз в год. Арис скрывался. Он постоянно находился в бегах, его преследовали. Воспоминания обо всех домах, садиках, задних дворах почти испарились из моей памяти. Но я четко помню в каждом доме маршрут, ведущий из двери моей спальни на кухню. Я четко помню, как тихонько шла по нему, чтобы отец не заметил меня. Но я не могу вспомнить, как выглядели все мои комнаты, множество гостиных, череда летних кухонек, телевизоров, площадок для барбекю, газонов, подъездных дорожек. Вообще ничего конкретного. Только расплывчатые силуэты.
Думаю, подобное восприятие распространено среди детей, подвергающихся жестокому обращению. Ребенок не способен защитить себя, убежать из дома. И ему остается только убежать от реальности. Такие дети долго рассматривают картины на стенах, представляя себе безопасный выдуманный мир. Он может быть каким угодно, только не настоящим.
Единственное, что я могу вспомнить, это жалюзи, через которые я подглядывала за тем, как Арис уезжает, а мама зовет нас поцеловать его на прощание. Мой брат с сестрой обнимались с ним на обочине. Мама старалась докричаться до меня. Я была одна в комнате, в полной тишине и не двигалась с места. Мысленно я повторяла: «Надеюсь, самолет разобьется, и он исчезнет из нашей жизни».
Когда мне было 14 лет, мои родители развелись. Это был один из самых счастливых дней моего детства. Годы, проведенные в постоянном страхе, подошли к концу. Арис приехал к нам, чтобы забрать кое-какие вещи и попрощаться. Он посмотрел на мою грудь, злобно усмехнулся и проворковал: «Ты стала совсем большой». Когда Арис подошел, чтобы обнять меня, я убежала в свою комнату, захлопнула дверь и оставалась там, пока не услышала, как умчался его автомобиль. Тогда я выбежала на дорогу, чтобы еще раз убедиться – там никого нет и Арис навсегда ушел из моей жизни.
Вскоре нам стало известно, что он спешит покинуть страну. Арис задолжал кому-то большие деньги. По ночам к нам приходили бандиты и обыскивали дом. Мы клялись, что понятия не имеем, где он.
Через несколько лет в книжном магазине Чикаго мне встретился один человек, который представился и рассказал, что в Гондурасе его жена, прогуливаясь по отмели, наступила на морского ежа. Очевидно, что мужчина, который прибежал к ним на помощь, неся в руках пару ботинок для дайвинга, был Арисом. Он сказал, что на время пребывания в Гондурасе они могут оставить обувь себе. Я притихла, мне очень хотелось побольше узнать о тайной жизни Ариса Найяда.
Этот мужчина поведал мне, что спустя несколько дней они ужинали у Ариса в доме. Он жил с молодой латиноамериканкой. Я даже не удивилась. На стенах в доме висели вырезки из газет и журналов со времен моего заплыва в 70-м. Арис рассказывал, что безумно мной гордится и ждет, когда я навещу его. Странно, но я не получила от него ни одного сообщения с тех пор, когда он подарил мне открытку, когда мне было 14 лет.
Несколько лет спустя после встречи с тем незнакомцем я в свои 34 года жила с моей партнершей Ниной на Манхэттене. Однажды мы собрались устроить торжественный ужин для наших 12 самых близких друзей. Нина взяла выходной. В тот день мы решили нежиться в постели до полудня. Ни одна из нас в жизни не приготовила даже самой простой яичницы. Поднявшись из постели, мы намеревались отправиться за покупками. Нам нужны были не только еда, но и цветы для украшения наших роскошных апартаментов на Верхнем Вест-Сайде.
Однако тем утром, еще до рассвета, в нижнюю дверь настойчиво позвонили. Прошло 20 лет с момента, когда я последний раз слышала этот голос. Его звучание и характерный акцент никогда не сотрутся из моей памяти. Я не могла ошибаться. Это был Арис. Со своим фамильярным грассированием он сказал: «Доченька, это твой папа. Я соскучился по тебе!» И я нажала кнопку.
Арис не изменился. Только его волосы цвета черного перца будто посыпали солью. А его зубы оставались такими же ослепительно-белыми. Он притащил самое дорогое шампанское, букет необыкновенных цветов и свежие круассаны. Подтянутый и загорелый, Арис пребывал в отличной форме. Когда я предупредила его о том, что Нина еще спит, он нелепо взволновался от того факта, что его дочь живет с девушкой. Арис воскликнул, что это лучший день в его жизни и что он никогда не видел двух лесбиянок вместе.
Люди не меняются. Это был мой отец. Все тот же не вызывающий доверия шут!
Когда Нина проснулась, мы втроем отправились за покупками. Вернувшись домой, Арис принялся запекать лосося под лимонным соусом с каперсами. Затем он вернулся к себе в отель, чтобы надеть свой легендарный кристально белый пиджак, который всегда был на нем во время званых обедов и прочих торжественных случаев. Этот человек всю жизнь представлял собой украшение для любой вечеринки. И ужин в моем доме не стал исключением. Арис умудрился потанцевать со всеми присутствующими девушками, а в оживленной беседе с каждым гостем не забывал демонстрировать свои навыки владения множеством иностранных языков. В результате никто и не заметил, что вообще-то к полуночи любая, даже очень хорошая, вечеринка обычно завершается. Арис удерживал наше внимание до рассвета, травил свои почти нереальные и жутко интересные байки. На следующий день практически все гости звонили нам и восхищались как его остроумием и стилем поведения, так и Арисом в целом. Подобные слова о моем отце я слышала все мое детство: «Твой отец самый располагающий и обаятельный человек на Земле». Или: «Он слишком харизматичен, чтобы работать в ООН, представляю, какой он имел там успех, свободно изъясняясь на стольких языках». Кто-то говорил, что понимает: Арис не мог открыто распространяться о своей службе в ФБР, но по намекам, которые он дал, можно судить о роде его деятельности, и, должно быть, он ведет невероятно интересную жизнь.
Единственная, кто не попала тем вечером под обаяние моего отца, была моя подруга Кэндис. Она серьезно увлекалась хиромантией, и до того момента, когда ей довелось увидеть его ладонь, она прочла по меньшей мере сотню рук. Линии на ладони Ариса указывали на полное отсутствие в его характере совести и чести.
В тот год я видела Ариса в последний раз. Возвращаясь к себе в Гондурас или туда, где он скрывался на тот момент, Арис заглянул в дом моей мамы в Форт-Лодердейле. Она позволила ему остаться на ночь в гостевой спальне. Люси рассказала, что они славно поужинали, затем мило поговорили на французском, comme toujours [9]. Следующим утром Арис должен был отправиться в аэропорт на такси. Мама ушла раньше него, пожелав ему счастливого пути. Она добавила, что вечер был прекрасен, и попросила его просто захлопнуть входную дверь – замок сработает автоматически. Вернувшись домой, она обнаружила, что все серебро и ее драгоценности исчезли.
Я часто разочаровывалась в поступках моей мамы, когда она не заступалась за нас перед отцом. То, что она ни разу не смогла защитить от него даже саму себя, объясняется только ее безграничной любовью к Арису. Между ними была страсть. Мама развелась с ним только ради нас, а не себя. В течение долгих лет я обвиняла ее в том, что она знала о домогательствах ее мужа к ее дочери и при этом бездействовала. И тем не менее в итоге она поступила правильно. Мама развелась с ним, оставшись одинокой до конца своей жизни.
