Харкурт Альджеранов - Анна Павлова. Десять лет из жизни звезды русского балета
Павлова всегда присутствует в их воспоминаниях, когда они танцуют или обучают. Часто они не пользуются популярностью, поскольку многих танцовщиков встречают довольно холодно; а когда они выражают свое мнение по поводу жалкой статуи в саду Айви-Хаус, их называют истеричными.
Никакие музеи или выставки не могут воскресить такие сиюминутные виды искусства, как танец, пение или актерская игра. Они могут нам показать только портреты, костюмы, рукописи, эскизы, заметки, макеты декораций – пустые раковины, которые показывают нам, чем пользовались артисты, но не рассказывают, как они это делали. Они способны напомнить только тем, кто это видел, об искусстве, некогда обитавшем в этих раковинах, они способны разжечь огонь воображения в молодых артистах и учащихся, но не способны удержать мимолетное искусство живого театра, ибо для будущих поколений, особенно в балете, традиция – это живая связь искусства. Кино кое-что сделало для того, чтобы увековечить искусство Павловой. В 1925 году был снят «Бессмертный лебедь» с тем, чтобы собрать все существующие материалы под одним заголовком. Ему предшествовал отрывок из «Шопенианы» в исполнении бывших танцовщиков труппы, а балетмейстером был я. Хотя фильм и содержал многие знаменитые дивертисменты Павловой: «Лебедь», «Стрекоза», «Калифорнийский мак», «Ночь» и замедленные съемки «Рондино», но материал был экспериментальным, порой полностью любительским, и давал лишь слабое представление о великолепном уровне ее искусства. Копии этого фильма таинственным образом исчезли. По-видимому, их послали в какое-то безопасное место во время войны, но после смерти месье Дандре никто не мог сказать куда. Возможно, они погибли вместе со многими вещами, принадлежавшими Павловой, во время бомбежек Лондона. Все, что нам осталось, – это экспериментальные фильмы, недавно обнаруженные в архивах студии Дугласа Фербенкса.
Многие люди спрашивали, была ли счастлива Павлова. Ни один наделенный чувствительностью артист не бывает подолгу счастлив, а Павлова особенно глубоко переживала из-за того плачевного состояния, в которое попало большинство ее соотечественников. Она достигла славы как актриса Императорского театра, а покинув Россию, приобрела и мировую славу, у нее была обожавшая ее собственная труппа, прекрасный дом в Лондоне и преданный муж. Она была сравнительно богата, но находилась в изгнании. Сначала война 1914 года, а затем революция отрезали ее от родины, которую она так искренне любила. Ее мать смогла приехать в Англию только один раз всего на три недели в 1924 году, а в конце этого срока вынуждена была вернуться, чтобы сохранить дом, который иначе был бы конфискован. Как нервничала балерина во время того утренника в «Уинтер-Гарден» в Борнмуте, когда ее мать впервые за десять лет пришла посмотреть, как она танцует, и как счастлива она была оттого, что мать осталась ею довольна. Невозможность вернуться на родину была для нее тяжелым испытанием. Труппа и основанный ею приют для сирот были ее семьей, а любой русский беженец – ее близким родственником. Ее счастье было подобно счастью ребенка, ее мог сделать счастливым вид птицы или цветка, и, подобно ребенку, она легко переходила от счастья к отчаянию, она была неспособна к компромиссу.
Как мне хотелось бы, чтобы все, с кем я танцевал и кого учил, могли видеть, как танцует Павлова, ибо танец Павловой был значительнее и богаче, чем танец большинства других танцовщиков. Целый мир техники, где многие танцовщики проводят целую жизнь и так и не видят горизонта, для Павловой остался далеко позади. «Труднее всего просто танцевать», – говорила она. Техникой можно овладеть, впитать в себя и забыть о ней. Она существовала не ради самой себя, но использовалась как инструмент для создания танца. С его помощью художница Павлова строила свое крепкое и изящное здание, которое могло сохраниться только в памяти. Ее не удовлетворял репертуар балетов в старом русском стиле. Ее танцевальный диапазон был необычайно большим, ибо кто еще из русских классических танцовщиков исполнял мексиканские или индийские танцы с таким абсолютным пониманием их языка. В каждом уголке мира Павлова искала новый материал. Она только сожалела, что в Англии, которую она так любила, были так слабо развиты народные танцы, поскольку считала, что они помогли бы пониманию танца в театре. Есть люди, которые сомневаются, смогло ли бы ее искусство существовать в наш век, когда доминируют кино и телевидение, я же абсолютно уверен, что, если бы Павлова, неизвестная нам, появилась в театре «Палас», как когда-то в 1910 году, Лондон снова оказал бы ей такой же сердечный прием, как и прежде, опять выстроились бы очереди на спектакли, и балет под воздействием ее гения снова получил бы изумительный импульс. Только те, кто ее знал и с нею работал, сохраняя преданность ее идеалам, могут передать отблеск красоты ее искусства тем, кто никогда не видел ее. Слова бессильны описать это чудо. Ее пример, ее упорство, ее преданность своему искусству и зрителям, ее постоянный интерес к танцу во всех его проявлениях, то, как она всецело отдавала себя, – все это делает ее величайшей театральной актрисой. Я никогда не смогу в полной мере выразить свою благодарность за дарованное мне вдохновение в искусстве и в жизни.
Примечания
1
Па-де-де – одна из основных музыкально-танцевальных форм в балете. Состоит из выхода двух танцовщиков, адажио, вариаций мужского и женского танца и совместной коды.
2
«Замок Джека Соломинки» – известный лондонский паб в лесопарке Хампстед-Хит.
3
Па-де-катр – танец четырех исполнителей.
4
Заключительный вальс (фр.).
5
Серия поворотов на полтура по очереди на каждой ноге в одном направлении, очень быстрых и компактных.
6
Кабриоль – один из сложных прыжков в классическом танце, когда одна нога ударяется о другую снизу вверх.
7
Файи – прыжок с двух ног на одну, в котором сразу после приземления свободная нога плавно переводится через 1-ю и 4-ю позиции и на нее переносится центр тяжести.
8
Па-де-бурре – мелкие танцевальные шаги, чеканные или слитные, исполняются с переменой или без перемены ног, во всех направлениях и с поворотом.
9
Купе баллонне ан турнан – прыжок на одной ноге или вскок на пальцы с продвижением за работающей ногой; термин «ан турнан» указывает на то, что движение должно быть исполнено одновременно с поворотом всего тела.
