Сьюзен Хансен - Моя скандальная няня
Мы с Делмой молча обнялись.
— Сьюзи, я не сказала тебе, что я теперь няня, — призналась она. — Когда ты ушла, Джуди спросила меня, не хочу ли я прекратить убирать дом и начать ухаживать за детьми. Я не упустила такой возможности. Я знала, ты была бы рада. Плюс к тому теперь я могу носить обычную одежду! — воскликнула она. — Думаю, ей это не понравилось, но я сказала, что другие няни не носят никакой униформы.
— О, Делма! — Я крепко обняла ее. — Как хорошо — я рада за нас обеих!
Я была признательна Делме за то, что она принесла мне кое-какую мою корреспонденцию. Она умоляла Джуди прекратить отсылать назад мою почту, сказав, что может передать ее мне. Но, очевидно, Джуди такая идея не понравилась. Она помечала все — счета, справки — словами «Вернуть отправителю».
Я водрузила Брэндона на качели, а мы с Делмой продолжали болтать. Узнав, что его няней стала та, кому он доверял и кого любил, я почувствовала себя намного лучше. Ему не придется привыкать еще к одному человеку, который войдет в его жизнь, а затем покинет его. И даже несмотря на то, что Джошуа всегда неприязненно относился к Делме, даже еще хуже, чем ко мне, я все равно была рада, что в его жизни тоже не появится новый человек, от которого, он почувствует, ему снова придется отгораживаться. Это был наилучший выход из положения для всех троих детей. Возможно, мне не нужно больше чувствовать себя виноватой.
Однако улучшило ли это мое самочувствие?
Сцена в парке действительно вывела меня из равновесия. Я по-прежнему ощущала огромную пустоту в сердце. Я чувствовала, что сдерживаю себя с Ноланом, потому что не хотела проходить еще раз через опустошающее, разрывающее душу расставание. Возможно, мне стоит серьезно задуматься над тем, чтобы вернуться домой.
Мы с Делмой условились о еще нескольких тайных встречах, но я чувствовала, что воспоминания Брэндона обо мне ускользают. Я была счастлива, что он привязался к Делме. Для меня лучше всего будет исчезнуть. Я вспомнила о той женщине в агентстве по трудоустройству, которая говорила мне, что некоторые голливудские мамочки так панически боятся того, что их дети привязываются к своим няням больше, чем к ним, что меняют их каждый год, независимо от того, как хорошо они работают и насколько сильно их любят дети. Неужели можно быть такими жестокими?
Чувство, что я — пятое колесо в телеге, усиливалось, и в конце концов я уже не могла игнорировать тот факт, что Дебра во мне вообще не нуждается. А согласившись с этим, я стала чувствовать себя по-настоящему виновной в незаслуженно высокой зарплате, которую выторговала. И только я решилась поговорить об этом, как Дебра сама подошла ко мне и сказала, что поняла, что ей не нужна помощь по уходу за Ноланом, особенно в течение всего дня. Она сказала, что она просто не тот тип мам, которые легко передоверяют это право другим, которым еще за это и платят. С облегчением я призналась, как ужасно я себя чувствовала, получая так много денег за столь ничтожную работу. Дебра сказала, чтобы я не беспокоилась из-за этого, но сказала, что лучше будет, если она отправится навестить Тима в Батон-Руж с горничной, которую можно использовать и в качестве дублера беби-ситтера, если потребуется. Никакой свиты из тренеров, визажистов, экстрасенсов, поваров, массажисток, стилистов у этой кинозвездной мамы не было.
— Ты мне понравилась сразу, как только я тебя увидела, Сьюзи, — сказала Дебра. — Это сильная карма — жить рядом с еще одним отвергнутым. Не волнуйся, я буду рада дать тебе хорошие рекомендации. В самом деле, почему бы тебе не остаться здесь, пока я буду гостить у Тима в Луизиане? Ты можешь использовать это время, чтобы найти новую работу.
Так я и сделала, блаженствуя целых две недели в тишине этого дома.
Я отметилась у Тэмми, вероятно, самой счастливой из женщин, когда-либо носивших титул няни. Каждый раз без исключения, когда бы мы ни разговаривали, она говорила мне, как это здорово работать для Салли и Алана. Во время нашего последнего разговора она была сильно взволнована тем, что ее имя скоро появится в журнале «Космополитен», в статье о Салли. Как бы я ни завидовала ей, мне нравилось ее приподнятое настроение.
— Привет, Тэмми, что у тебя новенького? Давай, поделись со мной твоей последней сказкой про нянькино счастье, — шутила я. — Я поверю. — Тем не менее я собралась с силами.
— Я летала на «конкорде», — сказала она радостно. — Я привезу тебе фотографии.
— Фотографии чего?
— Я отсняла целую пленку внутреннего убранства самолета! Каждый раз, когда Салли и Алан поворачивались ко мне спиной, я фотографировала. Я хотела послать несколько штук своей маме, показать, как это все выглядит. Я даже сфотографировала закуски. Я никогда еще не видела сливочное масло в форме лебедя!
— Глупая девочка, не сходи с ума. На Гавайях я сделала фотографию карты обслуживания номеров и еды, которую доставили ко мне в номер. Я ощущала себя рыцарем Круглого стола — так много там было серебряных блюд. Даже моя пицца была накрыта одной из тех огромных крышек, какие обычно показывают в кино, и при этом были матерчатые салфетки.
Мы обе засмеялись.
— Да, я помню наши фантазии о воображаемых обедах, когда мы имели обыкновение болтаться в старой пиццерии «Пиноккио» в городе после футбольных матчей, — сказала Тэмми. — Я скучаю по тому времени.
— А я на самом деле скучаю по пицце, — сказала я мечтательно.
— Упс. Пора идти, — резко оборвала Тэмми. — Мы с Салли отправляемся по магазинам.
— Здорово! Желаю хорошо провести время! — ответила я с преувеличенной бодростью.
В любом случае пора было заканчивать разговор. Как бы трудно ни было признаться, но ее случай раздражающе действовал мне на нервы. Если бы я услышала еще что-нибудь о замечательной жизни Тэмми, мне бы пришлось одолжить одну из пустышек Нолана, чтобы успокоиться.
К тому времени, когда Дебра с Ноланом уже летели назад в Лос-Анджелес, я все еще так и не решила, каким будет следующий эпизод в моей голливудской карьере. Я даже не была уверена, хочу ли еще раз выступить в роли няни. Однако мне нужно было куда-то уходить, поэтому я снова вернулась к своей сестре в брентвудскую коробку. Впятером, а иногда и вшестером, мы втискивали себя и наши пожитки в это крошечное пространство размером пятьсот квадратных футов. Там даже не было каморки, достаточно большой, чтобы я могла поместиться, поэтому я просто пользовалась спальным мешком.
Я была расстроена и одинока и подсознательно стремилась к Райану. Мы частенько разговаривали с тех пор, как «вернулись друг к другу», и я подумала, что наступило время встречи. Он был более чем счастлив приехать ко мне. Ему досталась кушетка.
