Николай Молчанов - Жан Жорес
24 июня 1899 года в «Птит репюблик» появилась статья Жореса:
«Республика в опасности. Если министр имеет смелость для ее спасения обрушиться на бунтарей в погонах, то нам неважно, какими орудиями он пользуется. Нам нужны дела; качество исполнителей нас не касается. Со своей стороны, и на мою личную ответственность я одобряю, что Мильеран согласился вступить в министерство борьбы.
Важно, что буржуазная республика, защищаясь против окружающего ее военного заговора, сама заявляет, что нуждается в энергии социалистов. Каковы бы ни были непосредственные результаты такого положения, это останется важным этапом в истории. Я полагаю, что смелая, побеждающая партия не должна пренебрегать этими предложениями, которые делает ей судьба, этими перспективами, которые ей открывает история… Мильеран взял на себя страшную ответственность, и от него зависит теперь, чтобы этот дерзкий шаг принес пользу республике и социализму».
26 июня новый кабинет, возглавляемый Вальдек-Руссо, появился в палате. Новый премьер сначала держался хладнокровно и солидно, в то время как семенивший вслед за ним Мильеран шел, ни на кого не глядя, втянув инстинктивно голову в плечи, И тут началось такое, что даже славившийся своей выдержкой Вальдек-Руссо оказался в состоянии нервного припадка.
— Да здравствует Коммуна! — кричали с левых скамей.
— Долой палача Коммуны!
— Убийца! — загремел зал при появлении генерала Галиффе,
Новый военный министр повернулся к левым и нагло бросил:
— Убийца? Я здесь!
Четверть часа стоял невообразимый шум. Председательствующий Дешанель был не в силах водворить порядок. Наконец Вальдек-Руссо, давно уже стоявший на трибуне, произнес первые слова правительственной декларации. Но тут же их заглушили новые крики протестов. Декларацию из 50 строчек Вальдек читал почти целый час. Но толком ее так никто и не услышал. Палата бушевала. Негодующие возгласы неслись отовсюду. Если слева осыпали проклятиями Галиффе, то справа — Мильерана…
Многие радикалы, оппортунисты считали состав правительства выражением безумия и острого помешательства. Кабинет Вальдек-Руссо с трудом собрал большинство всего лишь в 25 голосов. Это, впрочем, не помешало ему находиться у власти рекордное время — почти три года. Вальдек-Руссо с полным основанием говорил, что включение в правительство Мильерана оказалось «удачным и необходимым ходом». Естественно, с точки зрения буржуазии. Предательство Мильерана привело к глубокому кризису французского социалистического движения.
Гэдисты, бланкисты, часть алеманистов сразу объявили, что их депутаты выходят из общей социалистической фракции и образуют самостоятельную группу. А 14 июля 1899 года эти три левые социалистические организации опубликовали манифест, прозвучавший как объявление войны всем, кто поддержал вступление Мильерана в правительство. В нем говорилось в крайне резких выражениях, что, выходя из объединенной социалистической фракции, революционные социалисты действуют не под влиянием простого выражения гнева и возмущения, а с тем, чтобы покончить с ложной социалистической политикой компромиссов, которая давно уже подменяет революционную и классовую политику социалистической партии. Вступление в правительство Вальдек-Руссо социалиста рука об руку с палачом коммунаров произошло в таких опасных и скандальных обстоятельствах, что оно делает больше невозможным «какое-либо соглашение между теми, кто скомпрометировал честь и интересы социализма, а теми, кто решил их защищать».
«Социалистическая партия является классовой партией, и она не может, не рискуя самоубийством, превратиться в министериалистскую партию. Она не может делить власть с буржуазией, в руках которой государство являемся только орудием консерватизма и социального угнетения. Ее задача заключается в том, чтобы вырвать эту власть и сделать ее инструментом освобождения и социальной революции.
Мы являемся партией оппозиции и партией оппозиции должны остаться, посылая наших представителей в парламент и в другие выборные органы, как во вражеский лагерь, только для того, чтобы бороться с враждебным классом и его различными политическими представителями».
Жорес был поражен в самое сердце, он называл манифест ударом ножа в спину. Он ожидал возмущения, но заявление об окончательном разрыве, о невозможности какого-либо соглашения уязвило его до глубины души. Ведь сам Гэд так преклонялся перед парламентской деятельностью социалистов! Ведь это он открыл новую Мекку, объявив Рубэ, где его избрали депутатом, священным городом! И разве Гэд предлагал какую-либо иную действенную тактику? Ведь он упорно уклонялся от участия в борьбе, охватившей страну из-за дела Дрейфуса, ничего не делал для защиты республики!
Но главное, что удручало Жореса, это полный крах его надежд на единство социалистов, которого он так добивался. Он, конечно, отметал соображения, которые нашептывали ему независимые, что якобы Гэд действовал из-за давней зависти к влиянию, столь быстро приобретенному Жоресом, из-за озлобления, вызванного конфликтом по доводу контроля над «Птит репюблик». А так думали многие, даже столь влиятельный гэдист, как Лавинь, руководитель социалистов в Жиронде. Правда, были среди гэдистов люди, которые радовались всему происшедшему, поскольку удалось окончательно порвать с Жоресом и независимыми. Личный друг Гэда Шарль Бонье писал: «Ура! Нет больше союза с Жоресом и прочими!»
Но более серьезные и дальновидные люди среди гэдистов думали иначе. Поль Лафарг, узнав, как тяжело переживает Жорес разрыв, объявленный манифестом, написал ему на другой день после его публикации специальное письмо: «Мы озабочены исключительно новым министериалистским методом… Как вы можете думать, что мы, симпатии которых к вам и наше восхищение вашим исключительно лояльным характером и вашим революционным темпераментом вам должны быть известны, как вы можете думать, что мы могли бы отнести вас к категории тех, кто одурачивает пролетариат?»
Но Лафарг все же считал одобрение Жоресом поступка Мильерана тяжелой ошибкой. Жорес сам искренне пытался наедине со своей совестью найти ответ на вопрос: а мог ли он поступить иначе?
Ответ на этот вопрос многие ищут уже не один десяток лет. Выходят все новые и новые книги, в которых снова, в который раз, анализируются причины возникновения знаменитого казуса Мильерана, породившего бурные страсти, охватившие все мировое социалистическое движение. До сих пор в разных странах разные люди вновь и вновь пытаются найти объяснение действиям Жореса. В 1965 году во Франции появился монументальный труд историка-марксиста Клода Виллара, тщательно работавшего много лет в архивах, раскопавшего немало новых документов и скрупулезно изучившего все, что имеет отношение к знаменитому казусу. Никто из ученых еще столь солидно и основательно не занимался этим делом так, как Клод Виллар. «Не проложили ли дорогу мильеранизму, — пишет французский ученый-коммунист, — гэдисты, которых влекли за собой ошибки прошлого, их теоретические уступки, их избирательная эволюция, их стремление действовать в рамках законности? Рассматривая крупнейшие проблемы современности только в облаках абстракции, не оставили ли гэдисты Жоресу и его друзьям единственную возможность конкретного ответа в решающий момент на решающие вопросы? Даже если тактика Жореса и его сторонников может показаться ошибочной, не имеют ли они в глазах трудящихся огромную заслугу в связи с тем, что они открыли перспективу немедленной и единой борьбы одновременно за улучшение их положения и за принципы справедливости, истицы, демократии, которые были им так дороги?»
