Николай Попель - В тяжкую пору
У фашистов одним самолетом меньше. В отряде споры - чья пуля попала.
Когда совсем стемнело, к Сытнику подбежал запыхавшийся сержант Андреев, который шел с разведкой.
- Товарищ майор, впереди, в лесу, костры. Много костров!
Сытник поворачивается, и по колонне от роты к роте несется: "Стой! Стой! Приставить ногу!"
- Чьи же это костры?
- Непонятно, товарищ майор, на немцев не похоже. По колонне новая команда:
- Воентехника Гартмана к начальнику штаба.
- Берите людей,- приказывает Сытник Гартману, - выясните, кто там. Да побыстрее.
- Стоп, - вмешивается Петренко. - Сам пойду. Могу уже. Воентехник будет моим заместителем.
-Захватите пленного,- приказывает Сытник.- Без пленного не возвращайся.
Проходит около часу. Колонна, как двигалась взводами, ротами, так и спит повзводно, поротно.
Сквозь дрему слышу голоса. Неужели заснул?
Перед Сытником стоит человек в немецком кителе. Глаза завязаны, во рту кляп. Едва вынули клян, лес огласился добротной русской бранью.
Мне кого-то напоминает этот голос. Но кого? С глаз задержанного сняли повязку. Секунду, остолбенев, смотрим друг на друга.
- Федя!
- Николай!
Бывают же встречи! С двадцать девятого года ни разу не виделись. Федя Сеченко был тогда командиром дивизиона, я у него в дивизионе командовал батареей...
- Чего угодно ожидал, но только не захвата в плен твоими хлопцами, смеется Федя.- Пошел за нуждой в кусты. Вдруг сзади наваливаются. И слова сказать не дали.
Но вдруг смех прекращается. Сеченко проводит рукой по небритым щекам и совсем другим голосом сообщает:
- Исполняю обязанности командира гаубичного полка сто двадцать четвертой стрелковой дивизии. А в полку том двадцать пять душ. Расчехвостили нас на Икве у Вербы... Есть такое благословенное местечко.
- Это местечко нам тоже известно. Что все-таки осталось от дивизии? Кто командует?
- Осталось негусто. Главным образом обозы. А за начальника у нас командир четыреста шестого стрелкового полка полковник Новиков. С ним батальонный комиссар Басаргин. Новиков сильно в ногу ранен, с повозки не слезает.
- Веди к Новикову.
Нехотя поднимаются люди. Заработал мотор Т-26.
- Эка у вас, танк даже имеется, - заметил Сеченко. - Богато живете.
В пути не выдержали. Предались воспоминаниям.
- Помнишь, - начал я, - над нами кинофабрика шефствовала. Когда с учений едем, ты норовишь дивизион обязательно мимо той фабрики пустить. Покрасоваться верхом, чтобы девчата из окон видели.
- Было! - опять хохочет Федя. - А как с маневров возвращались! Дороги народом забиты. Цветов столько, будто все сады на Украине оборвали. В руки суют яблоки, пироги. И до чего же народ любил нас...
Подошли к группе командиров. Сеченко объяснил, кто мы такие. Навстречу поднялся тонкий, стройный человек в гимнастерке, перекрещенной ремнями.
- Старший батальонный комиссар Басаргин. Слышали о вашем отряде, рады познакомиться... Не худо бы сообща действовать.
- Разумеется, не худо. Только надо прежде с товарищем Новиковым поговорить.
Новиков с открытыми глазами лежал на телеге. Смотрел на звезды. Он был, видимо, высокого роста, перевязанная нога, укрытая полушубком, торчала с подводы. Не меняя позы, лишь скосив глаза, Новиков выслушал все, что ему доложил Басаргин, потом тяжело повернулся на бок, поздоровался с нами. Рука у Новикова жесткая, горячая.
- Каковы ваши планы? - поинтересовался я. Новиков коротко бросил:
- Через час форсирую Горынь у Барбаровки.
- Нельзя ли отложить форсирование часа на два?
- Нельзя.
- У нас в отряде люди двое суток ничего не ели. Не поможете ли продуктами?
- У самих ничего нет.
- Тогда дайте две-три лошади, кониной накормим.
- Лишних лошадей не имею.
- На нет и суда нет. Ознакомьте, пожалуйста, подробнее с планом форсирования.
- Начальник штаба, доложите бригадному комиссару. Новиков лег на спину, давая понять, что разговор окончен. Подполковник, начальник штаба, показал по десятиверстке место форсирования. Мне оно не понравилось - совершенно открытое, рядом деревни, берега заболочены.
- Есть ли переправа? Где пойдет обоз?
- Имеется небольшой мост. Неподалеку брод для повозок... Вернувшись в отряд, мы обсудили положение. Отказываться от совместных действий лишь потому, что полковник Новиков был не особенно учтив, нелепо. Есть разведанная переправа. Грех ею не воспользоваться.
Сытник стал готовить к форсированию и наших людей. Я вернулся к Новикову.
- Будем форсировать во втором эшелоне. Новиков пожал плечами:
- Ваше дело.
Меня резануло такое безразличие. Однако сдержался, понимал, что раненому, прикованному к повозке Новикову нелегко командовать отрядом. Не исключено, что его смущает мое звание, боится оказаться в роли подчиненного. Возможно, сомневался в боевых качествах нашего отряда.
Я же был совершенно уверен в том, что имею дело с мужественным, волевым человеком, сумевшим, несмотря на тяжелое ранение, вести людей через вражеский тыл. Личные взаимоотношения - дело десятое. Повоюем вместе, и взаимоотношения наладятся. Пока же надо проявлять максимум выдержки и такта.
- Если вы не возражаете, во время форсирования я вместе с несколькими товарищами буду находиться при вашем штабе, - спокойно сказал я.
- Не возражаю.
...Скрипели несмазанные повозки, ржали лошади, ругались ездовые. Бойцы затаптывали костры. Скрылся хвост одного отряда, показалась голова другого.
Утро застало нас в том же лесу. Только южнее, в межозерье. У одного озера отряд Новикова, у другого, которое называется Святым,- наш.
Форсировать Горынь не удалось. Когда до реки оставалось около двух километров, немцы открыли огонь. Повозки пустились врассыпную. Раненые лошади бились на поле. Крик, шум, неразбериха. А немцы кладут мину за миной, мину за миной.
- Надо давать отбой, - посоветовал я Новикову. Полковник, напружинившись, сидит в повозке. Руками схватился за борта. Вздулись желваки на скулах, лихорадочно блестят глаза. Ветер растрепал давно не стриженные светлые волосы.
- Правильно советует бригадный комиссар, - присоединяется ко мне Басаргин. - Кроме потерь, ничего не добьемся.
Новиков словно не слышит. Подходит Петренко, с него ручьями стекает вода.
- Был на том берегу. Там "Викинг". Взяли пленного. Но он помер. Противник ждал форсирования у Барбаровки. Новиков вытягивается на повозке.
- Передайте, Басаргин, пусть отходят.
Потом поворачивается на бок и как бы оправдываясь:
- Разведка подвела. Не первый раз... Сукины сыны...
- Случается. У нас на Вилии не лучше было. Тоже сунулись и схлопотали по шее... Теперь Петренко берег прощупает.
Новиков молчит, не возражает.
