Таня Перес - Дитя дорог
– Моя маленькая Таточка! Какая ты большая теперь. Как ты так выросла? Ты так похожа на свою маму. Надо тебя сейчас же накормить, а потом уже поговорим.
– Я не хочу есть, только спать. Я могу остаться у вас?
– Что за вопрос?! Ты у меня. Успокойся. Сначала ванна, потом пижама и кровать!
Я исполнила желание моей мамы. Я нашла Раю.
54.
Одета как принцесса, вооруженная адресами выходит Таня на красивую улицу в центре Бухареста. Я счастлива. Я хожу по мощеным улицам. Я вижу высокие дома. Красота! В Кишиневе не было таких домов. Архитектура была другая. Очень красивая очень выдержанная, но другая. Здесь в Бухаресте я вижу сады и площади! Я иду искать адрес. Тетя Рая сказала мне, что в пять часов после полудня я должна быть дома, потому что все друзья папы и мамы будут у нее и все хотят меня видеть. Все те, которые смогли удрать из Кишинева перед несчастьем. Мне страшно не хочется стоять перед ними и отвечать на вопросы. Я ненавижу эти вопросы, а больше всего я ненавижу ответы. Я должна буду рассказать все! Нет, я не хочу этого! Они ничего не понимают! Как я расскажу этим дамам эту грязную и болящую правду?! Кровопролития, удары, голод, вши – как?! Как я им открою весь этот гной?! Это выше моих сил.
Замечательный запах. Я останавливаюсь перед витриной кондитерской. Я не верю своим глазам. Я захожу и сажусь за стол. Официант:
– Что пожелает домнишора?
– Пирожные! – говорю я решительно.
Он заводит песню о том, какие замечательные пирожные у него есть. Я с нетерпением его прерываю:
– Я хочу три пирожных с мороженым и стакан воды.
– Какие пирожные?
– С шоколадом!
– А какое мороженное?
– Все вкусы!
– Какие вкусы?
Я опять теряю терпение.
– Розовый, зеленый и желтый! – бешусь я.
Все это добро мгновенно исчезает. Я все проглотила! Я в восторге! Я плачу. У меня много-много денег!
– Я хочу знать определенный адрес… мне нужно найти сиротский дом для детей из Транснистрии.
Удивленное лицо.
Понятия не имею…
Очень жирная дама подходит ко мне, хватает за руку и силой сажает рядом с собой.
– Что ты спрашиваешь, глупая девчонка?! Это тайна! «Им» нельзя знать!
– Вы знаете?
– Конечно, я знаю. Я тебя туда отведу.
– Который час?
– Три.
– Отведите меня туда. Я должна вернуться домой между пятью и семью. Я успею?
– Куда?
– К моей тете, Рае Шварцберг.
– Это ты? Ты дочка Бетти? Ты дочка Феликса и Бетти? Это ты! Боже мой, боже мой!
– Вы знали моих родителей?
– Боже мой, боже мой, боже мой! – говорит толстуха. – Идем, возьмем такси.
Я искала свою подругу, которая жила рядом с Милочкой в Балте. Хения. Красивая блондинка. У нее был брат и старшая сестра. Я знала, что они будут ехать в этом же поезде, Хения, ее сестра и малыш Элиэзер. Я надеялась, спрашивала о них. Вдруг я вижу сестру Хении. Она стоит передо мной и держит за руку маленького Элиэзера.
– Таня как ты сюда попала?
– У меня нет времени на рассказ. Скажи, почему Хения не тут?
– Таня, Хения осталась в Балте. Ты помнишь товарища Рувки? Высокий и красивый? Он ушел к партизанам. Она осталась там, ждать его. Она нам сказала, что мы все встретимся в Кишиневе.
Маленький Элиэзер начал громко плакать.
– Таня, где Милочкина собачка? Может, ты привезла ее с собой?
– Шарик не хотел переезжать. Он не любит Бухарест.
– Я тоже не люблю. – Серьезно говорит он. – Я хочу пирожное и Хению тоже. Я даже хочу часы.
– Завтра, завтра утром я отведу тебя в кондитерскую.
– Что это ко… ко… ко… я не понимаю, что это?!
– Это место где есть сто пирожных!
– Сто пирожных? Такого не бывает! Я не верю. Таня, ты мне купишь часы?
– Я куплю тебе часы.
– И мы пойдем сниматься у фотографа?
– Пойдем, пойдем. – Отвечаю я.
Я обнимаю сестру Хении. Грустно…
Когда я возвращаюсь вместе с этой милой дамой, меня уже ждали люди, лица которых мне даже были знакомы. Среди них была моя тетя Доня, двоюродная сестра моей мамы, и ее муж. Стол был полон всяких вкусностей. В воздухе был запах кофе. Я испугалась. Какая роскошь! Странно, как будто нет войны! Я думаю о маленьком Элиэзере в тряпках и о его сестре, неуклюжей и несчастной. Два разных мира. Я уселась в кресле и посмотрела на всех. Некоторых дам я знала. Некоторые мужчины были папиными друзьями. Избранное общество. Все элегантны. В воздухе чувствуется запах духов. Тетя Доня обнимает меня и тихо говорит:
– Расскажи, Таточка, что с нашей семьей? Где мама и папа? Что случилось? Расскажи все, все, все!
Я сажусь у ее ног на маленькую скамеечку и начинаю говорить. Я не отвечаю на их вопросы. Только рассказываю и рассказываю. Все плачут. Иногда я слышу счастливые возгласы, когда они узнают, что некоторые знакомые живы. Так крикнула тетя Рая, когда услышала, что тетя Ляля жива и ее сын тоже. Вдруг я понимаю, что дяди Мили тут нет. Я спрашиваю:
– Где дядя Миля?
– Я надеюсь, что он вернется из Транснистрии. Через несколько дней он вернется. – Говорит тетя Рая.
– Таточка, приходи жить с нами! – восклицает тетя Доня.
Вдруг все стали приглашать жить у них. Вдруг меня все любят. Почему-то я не была довольна всем этим и, вежливо улыбаясь, сказала, что наверно пойду к тете Доне. Я понимаю, что, в конце концов, это нужно будет сделать, когда вернется дядя Миля. Он захочет быть со своей женой. Доня и ее муж очень любили меня с детства. У них была дочка. Младше меня на три года. Правда, мне не очень хотелось жить у них, несмотря на все. В этот же день я пришла к решению, что я обязана попасть в Палестину. Эта встреча убедила меня, что другого выхода нет. Палестина. Магическое место, о котором Лермонтов говорит в своих стихах. Я подумала о мечтах Гарика и решила создать себе свои собственные мечты.
55.
На следующий день я купаюсь в ванне у моей тети Раи.
Я страшно довольна и счастлива от этой роскоши и красоты. Трудно описать это чувство ребенка, который провел три года или даже больше, в грязи, в ужасном холоде, со вшами и вообще со всякой гадостью, которая меня окружала. Трудно описать чувство, когда входишь в чистую прозрачную душистую и горячую воду. Мыло! Мыло! Как приятно мыться мылом! Настоящим пахучим мылом! В Балте у нас было только стиральное мыло и того тоже было довольно мало.
Тетя Рая не завтракала. Она только пила кофе. А я наоборот – ела, ела, ела! Я не могла остановиться! Колбасы, сыры, горячий хлеб. Какое счастье! тетя рая смотрела на меня счастливой улыбкой. Она не была рада, отпуская меня в город. Она даже хотела мне запретить выходить.
– Ты заблудишься на улицах! Куда бога ради ты хочешь идти?
– В сиротский дом.
– Где это?
– Не очень далеко. Надо сесть на трамвай и ехать прямо на нем. В чем проблема?
