Александр Костин - Сталин против партии. Разгадка гибели вождя
Сталин, конечно, надеялся, что за год до созыва XIX парт-съезда МГБ успешно раскрутит дело врачей, и оба процесса — судебный и политический — стартуют синхронно, осенью 1952 года. Однако следствие продвигалось вперед еле-еле, не шибко радуя инициатора положительными результатами. Отсюда и вынужденная отсрочка в ликвидации коллективного руководства, о чем свидетельствует формирование внутри Президиума ЦК странной, не предусмотренной Уставом структуры — Бюро Президиума из девяти членов Президиума ЦК.
Бюро Президиума избрано на Пленуме ЦК 16 октября. Это — аналог прежнего Политбюро. Задача Бюро — временно, пока дело врачей не окажется в суде, поддерживать дееспособность высшей инстанции на досъездовском уровне, то есть когда существовало обычное Политбюро из десяти человек. Потом оно и образовано Пленумом, а не съездом. Пленум легче собрать, чем съезд. На любом ближайшем заседании Пленума неуставной орган можно без труда распустить и тотчас замкнуть право решения всех текущих вопросов непосредственно на двадцатипятиголовый Президиум»[120].
Как видим, здесь высказывается иная, отличная от вышеизложенной точка зрения на роль Бюро Президиума ЦК КПСС в задуманной Сталиным процедуре отстранения от власти высшей партноменклатуры. Но в данном случае этот факт не имеет решающего значения при рассмотрении феномена «Дела врачей».
К 16 октября 1952 года следственной группе М.Д. Рюмина подготовить для защиты предстоящей акции надежный пропагандистский заслон по-хорошему (методами психологического давления на арестованных и криминалистических экспертиз) не удалось. Посему сразу же после Пленума группу врачей, выбранных для ритуальной жертвы, без проволочек взяли под стражу и перепоручили другой команде, которая с 12 ноября по личному распоряжению Сталина принялась безжалостно выбивать из несчастных самооговоры. Те были получены в кратчайшие сроки (к 24 ноября), и, ссылаясь на них, 1 декабря вождь проинформировал Президиум ЦК КПСС о раскрытии чудовищного заговора врачей, убивших Щербакова и Жданова, покушавшихся на Андреева, Булганина и многих иных видных советских, партийных работников и военных, нити которого уходят за кордон, к еврейским общинам США, в частности к организации «Джойнт». Именно во время трехдневного заседания Президиума ЦК (1,3 и 4 декабря), судя по черновику доклада Хрущева на XX съезде, Сталин произнес в сердцах загадочную фразу: «Вот вы какие — слепцы, котята! Не видите врага! Что будет без меня? Погибнет страна! Потому что вы не можете распознать врага!».
Фраза двусмысленна. Все поняли ее прямо, с переводом на личности. Между тем Сталин, очевидно, имел в виду врага не явного, врага незримого, сидящего в каждом из нас, — сильную веру в эффективность коллективного управления, проистекающую из недоверия и подозрительности людей друг к другу. В этом контексте слова Иосифа Виссарионовича звучат поистине пророчески. Страна и вправду погибнет, и погибнет, как и предрекал вождь, потому что никто так и не сможет распознать подлинную причину ущербности советской власти.
Сталин спешил. Чувствовал, что срок, отпущенный ему, стремительно тает. Оттого и торопил, даже опережал события. Еврей Вовси, невзирая на усилия экзекуторов с Лубянки, еще продолжал отрицать свою связь с ЦРУ через «Джойнт». Русский Виноградов упрямился повиниться в преднамеренном убийстве Жданова, а врач-кардиолог Софья Карпай, та самая, которая летом 1948 года снимала кардиограммы у Жданова так ни в чем и не призналась, несмотря ни на моральное давление, ни на пытки, испытав на себе «равное право» на экзекуцию с мужчинами. Как мы уже раньше отмечали, 13 января 1953 года «Правда» обнародовала данные признания. Сталин всячески подгонял подчиненных с организацией суда над врачами. Но прежде, чем устраивать американцам публичную обструкцию, следовало нейтрализовать волну антисемитизма, закономерно поднявшуюся благодаря соответствующей шумихе в прессе (большинство врачей, мнимых агентов американской разведки были из числа евреев). Поэтому Сталин повелел написать для «Правды» открытое обращение от имени пятидесяти восьми деятелей науки и культуры еврейской национальности. Документ напоминал обществу об опасности деления людей по национальной принадлежности, о наличии среди евреев такого же классового расслоения, как и в любом другом народе. Фактически петиция озвучивала официальную позицию по обострившейся проблеме, позицию, осуждающую разжигание национальной розни под благовидными политическими предлогами.
Письмо было подготовлено обозревателем газеты «Правда» Я.С. Хавинсоном (печатался под псевдонимом М. Маринин) при участии академиков М.Б. Митина и И.И. Минца. Они же и собирали подписи под письмом видных ученых, литераторов, артистов, конструкторов, врачей и военных еврейского происхождения. Некоторые фигуранты, чьи подписи предусматривались под документом, подписывать его решительно отказались. В частности, отказались поставить свои подписи генерал Яков Крейзер, профессор Аркадий Еруса-лимский, писатель Вениамин Каверин1.
Публикация данного обращения была приурочена к началу скандального судебного процесса и экстренного Пленума ЦК КПСС, на который выносился вопрос о реорганизации коллективных органов управления страной, которые планировались на первую половину марта 1953 года. Конкретная дата должна была быть утверждена на заседании Президиума ЦК КПСС, которое было запланировано провести 2 марта 1953 года. Как уже отмечалось выше, Сталин принял решение данное обращение не публиковать, и, как полагает Я. Рабинович, на это его решение в значительной мере повлияло письмо И. Эренбурга Сталину[121].
В субботу 28 февраля Сталин работал над документами, проекты которых предстояло утвердить или, как минимум, обсудить 2 марта. Воскресный день он планировал провести в кругу своих детей, которых пригласил на обед, о чем Светлана Аллилуева писала в воспоминаниях. Однако обед с детьми и планируемый отдых накануне решающего события перед предстоящим Пленумом ЦК КПСС и иными «мероприятиями», приуроченными к Пленуму, волей судьбы не состоялись, о чем красноречиво поведал в своих мемуарах и Н.С. Хрущев. Правда, по его версии Сталин собирался якобы отметить выходной день 1 марта 1953 года снова в компании членов «четверки», куда приглашены были также Светлана и Василий. Такую «компанию», по словам Хрущева, Сталин собирал якобы для того, чтобы обсудить какие-то важнейшие для судеб страны вопросы. Но случившийся со Сталиным удар «сорвал» намеченное мероприятие. Хрущев, как мы уже это отмечали ранее, так упорно муссирует это событие, что возникает сомнение по поводу того, планировалось ли вообще совместное воскресное застолье. Действительно, с какой стати Сталин будет доводить до членов «четверки» нечто важное для судеб всей страны в присутствии своих детей, один из которых вечно «полупьяный», а другая по горло «загружена» своими амурными проблемами. Им (детям Сталина) это надо?!
