Эдвард Радзинский - Иосиф Сталин. Последняя загадка
Васька, весьма «веселый», встретил меня в подвале дома в окружении трех офицеров.
– Фудзи, садись. Ты вовремя. Мой начальник контрразведки арестовал группу террористов, которые имели намерение совершить теракт против товарища И-Вэ Сталина. Мы сейчас будем допрашивать одного из них! – И скомандовал: – Введите.
Ввели какого-то несчастного офицера в форме майора (как я потом выяснил, работника отдела кадров ВВС Московского военного округа).
Майор был босой.
– На колени, – грозно скомандовал Васька.
Майор с готовностью, проворно выполнил приказание.
После чего Васька объявил:
– Будем тебя пытать! – И хлыстом ударил его по голым пяткам.
Надо сказать, мне довольно легко удалось прекратить безобразие и уговорить отпустить майора. Перед расставанием с жертвой Васька на всякий случай ударом кулака сбил его с ног. Точнее, хитрый майор явно нарочно рухнул, демонстрируя Васькину силу. Васька потребовал:
– Поклянись, что больше не будешь задумывать покушений на И-Вэ Сталина!
Майор поклялся. Васька обнял его, расцеловал, и они выпили за его раскаяние.
После чего мы поехали в Москву к нему домой.
В дороге захмелевший Васька был очень говорлив. Он рассказал, как удачно обманул нянечку. Под видом Старостина с ним поехал его собственный ординарец, а бедный Старостин отсиживался сейчас в кладовой в особняке.
Помолчав, сам заговорил о том случае. Видно, не давал он ему до сих пор покоя.
– После него не могу видеть хоккей…
Тот случай и вправду был страшный. Произошел он два года назад. Васька в то время обожал хоккей и сумел создать знаменитую хоккейную команду ВВС. Игроки команды получали главное наше богатство – квартиры, не говоря уже о щедрых продуктовых пайках и прочем. Так что многие звезды хоккея быстренько перешли в нее. Команда летела в Челябинск на очередную игру, но из-за сильной метели им пришлось приземлиться в Казани (аэропорт назначения не принимал). Игроки скучали, позвонили в Москву. И тогда Вася своей властью командующего ВВС Московского военного округа разрешил продолжать полет. Одиннадцать лучших хоккеистов, любимцев страны, погибли при посадке самолета в пургу. Вместе с игроками разбился специальный самолет, на котором летали только члены Политбюро и на котором Васька, опять же своею властью, иногда возил команду.
Кобе тотчас доложили, и он конечно же запретил печатать сообщение о катастрофе. В его стране катастроф не бывает. Просто лучшие хоккеисты СССР вмиг куда-то исчезли, и никто не смел ни о чем спрашивать.
– Я после этого втюрился в футбол, – сказал Васька, – чтобы как-то боль унять.
Он начал создавать звездную футбольную команду при помощи тех же благ. Но здесь у него оказался могучий соперник. Фанатиком футбола был Берия. Лаврентий в юности (как я уже писал) был футболистом. И при помощи таких же благ опекал «Динамо» – знаменитую команду МВД. Она тогда соперничала с другой знаменитой командой – ЦДСА (Центрального дома Советской Армии).
Тем не менее Вася сумел набрать много блестящих футболистов. Но его команда ВВС по-настоящему так и не заиграла. Ваське объяснили азбучную истину: команда не заиграет, пока у нее не будет хорошего тренера. Тогда-то он и вспомнил о знаменитом игроке и тренере Николае Старостине.
Это была очень наша история. Старостин – знаменитейший футболист, о нем ходили легенды. Перед войной он играл за «Спартак», и его игра сделала «Спартак» чемпионом СССР. Тогда Берия, мечтавший о чемпионстве для «Динамо», решил вопрос просто – Старостина арестовали и отправили в лагеря, и «Спартак» перестал быть соперником «Динамо».
– Я послал разведку, – хохотал Васька, – и мне быстро доложили, где он отбывал срок. И тогда по телефону правительственной связи я позвонил в кабинет начальника лагеря. Сказал: «Сталин Василий с вами говорит, немедленно позвать Николая Старостина». Начальник обоссался от страха, и через секунду Старостин стоял у телефона. – (Эту картину я хорошо представил, я ведь видел такую же.) – Я сказал Старостину: «Коляныч, здравствуй, это Василий Сталин тебя беспокоит. Сейчас за тобой летит мой личный самолет. Собирайся в дорогу». И на моем самолете командующего ВВС Московского округа Кольку Старостина доставили в Москву. Теперь на случай нападения бериевских людей мы с ним всегда вместе. Вместе ездим в мой штаб, даже спим в одной комнате. И мне приходится спать с револьвером под подушкой. Я запретил ему выходить без меня из дома. Но ему не скрываться надо, а тренировать мою команду. Объясни это отцу.
– Отец велит тебе немедленно вернуть его обратно в лагерь. Я с этим к тебе приехал.
Ваську явно развезло, он бормотал:
– Слушай, давай ты прикажешь Берии… У меня есть отцовский костюм. Ты похож на отца. У тебя даже тембр голоса похож. Сбрей бородку, зачеши назад волосы. Приедешь к нему в министерство…
Вот тогда мне в первый раз пришло в голову…
Но я сказал строго:
– Перестань говорить глупости.
– Да, ты не орел, – вздохнул Васька.
По дороге к его дому мы проезжали мимо Клуба писателей, он приказал остановить машину.
– Здесь у меня важное дело. Видел, как раскаялся майор? Я сейчас тоже раскаюсь, – загадочно пообещал Васька.
Я почувствовал недоброе, просил его ехать домой. Но, выпившего, его было не удержать. Я пошел с ним…
Мы вошли в клубный ресторан. Обшитый деревянными панелями, он прежде был масонской ложей. Сейчас здесь уютно горел камин, за столиками сидели писатели. Цены тут были ниже обычных ресторанных, а еда – куда лучше. Отняв у писателей свободу, Коба заботился об их быте.
Навстречу Ваське поднялся из-за столика элегантный человек средних лет.
– Это, – сказал мне Васька, – мой друг писатель В. Знакомьтесь.
Мы не успели пожать руки, как Васька молча бухнулся перед В. на колени.
Я остолбенел, и писатель тоже.
– Ты что, Василий? – испугался он.
– Я подлец, негодяй! Ты мой друг, а я переспал с твой женой. Она у меня в Переславле сейчас лежит. За это я назначаю тебя референтом при моем штабе. Работы никакой, но зарплату будешь получать ба-а-альшую. Плюс надбавка, будто ты футболист команды ВВС.
– Я не хочу с тобой говорить. – В. повернулся и пошел из зала.
– Не хочешь, как хочешь, – сказал Васька и поднялся. – Но зря. Выебанного не вернешь, а денежки мог бы получить.
(Уже к вечеру писатель помирился с Васькой, согласился быть референтом, к тому же ему вернули жену.)
Но тогда Васька почему-то пришел в благостное настроение, заказал стакан водки, выпил, и мы продолжили путь к нему домой…
Подъезжая к дому, окончательно подобревший Васька согласился отдать Старостина. Его вывели из кладовки. Васька выпил за него. Потом выпил с ним.
