Елена Морозова - Шарлотта Корде
Этой девушке, ставшей, по ее собственным словам, «республиканкой задолго до революции», наверное, надо было родиться в героические времена Афин, Спарты и Рима. «Прекрасные времена древности являют нам великие и великодушные Республики! Тогдашние герои не были людьми обыденными, как в наши дни; они хотели свободы и независимости для всех людей! Все для отечества и только для отечества!» Слова Шарлотты вполне могли звучать в устах героев ее великого предка. Ее подруги в воспоминаниях своих с восхищением и изумлением писали про возвышенный образ мыслей мадемуазель Корде, поражавшей их своей увлеченностью и постоянной готовностью цитировать древних.
«Самая отважная героиня Французской революции, мстительница Шарлотта Корде принадлежит к числу потомков Корнеля. Если бы кто-нибудь пожелал дать в дочери великому Корнелю девушку более достойную, он вряд ли смог бы найти таковую. А если бы кто-нибудь захотел найти для Шарлотты Корде более прославленного и более достойного предка, вряд ли он смог бы его отыскать», — написал Жюль Жанен и заключил: «Воистину, в ее жилах текла кровь Эмилии и Паулины»[14].
Глава 2.
ПОД МОНАСТЫРСКИМИ СВОДАМИ
…Не должна я
Смущать вас, мрачностью унылой докучая.
А душу, что больна от тысячи невзгод,
К уединению печальному влечет.
Корнель. Гораций
Об отношениях между супругами Корде мнения биографов Шарлотты расходятся. Одни пишут, что в семье всегда царили согласие и взаимопонимание, другие — что мир в семье достигался прежде всего тем, что мадам Корде добровольно сделалась рабой своего раздражительного супруга, ни в чем ему не перечила и безропотно выдерживала инвективы, адресованные ее братьям, отказавшимся выплатить обещанное за ней приданое. (Отметим, что сестре ее приданого от братьев также недосталось…) Вину братьев мадам Корде старалась искупить послушанием и усердным трудом по хозяйству. Гнетущее чувство не могло не отразиться отрицательно и на ее здоровье, и на атмосфере в доме. Шарлотта старательно помогала матери по хозяйству, особенно когда оказалось, что сорокашестилетняя мадам Корде вновь ждет ребенка и не в состоянии более хлопотать по дому.
В ночь с 7 на 8 апреля 1782 года случилось непоправимое: супруга Корде скончалась от тяжелых родов, а следом за ней и явившийся на свет слабенький младенец. Дети, отправленные в самый дальний от спальни роженицы угол дома, всю ночь со страхом прислушивались к доносившимся оттуда глухим звукам. А когда наконец наступила тишина, четырнадцатилетняя Шарлотта первой поняла, что произошло. Одни биографы пишут, что Шарлотта считала виновником смерти матери отца, заставившего супругу рожать несмотря на слабое здоровье, и эта смерть подспудно стала еще одной причиной, по которой мадемуазель Корде не испытывала симпатии к мужчинам и резко отрицательно относилась к браку. Другие же, напротив, утверждают, что после смерти матери Шарлотта сблизилась с отцом, и в доказательство приводят стихи, написанные ею в период траура по матери, ко дню рождения отца:
Мой милый папочка,
Когда за тостом тост звучит во славу Вам,
И все наперебой спешат благодарить,
Почувствуйте мой пыл, пусть мне не по годам
Пока ни рифмовать, ни складно говорить.
Я сердце, как букет, с любовью Вам отдам —
Что может Вам еще ребенок подарить?[16]
После смерти жены перед Корде встала задача: как обустроить жизнь? Занятый судебными тяжбами, Жак Франсуа Алексис не привык заботиться ни о себе, ни тем более о детях, ибо этим всегда занималась жена, а когда та практически перестала вставать с кресла, ее обязанности легли на плечи старшей дочери.
Постепенно все как-то устроилось. Корде окончательно обосновался в городе. Детей на некоторое время согласились принять родственники. Сын Шарль Франсуа отправился в ту же военную школу, где учился его старший брат, благодаря блестящим успехам которого младшего приняли бесплатно. Желая куда-нибудь определить дочерей, Корде д'Армон вспомнил о пансионе Сен-Сир, основанном маркизой де Ментенон для благородных, но бедных девиц из семейств, отличившихся перед королем. Дядя девочек, де Мениваль, в свое время удостоился ордена Святого Людовика, учрежденного Людовиком XIV за военные и гражданские заслуги перед троном. Но сам де Корде д'Армон наград не имел, а великий Корнель, во-первых, не был дворянином, а во-вторых, служил не королю, а музам, так что юным провинциалкам Корде в приеме в Сен-Сир отказали.
И тут отец Гомбо, священник, проводивший в последний путь мать Шарлотты и ее новорожденного младенца, напомнил господину Корде, что в Кане, в бенедиктинском аббатстве Святой Троицы монахини принимают к себе на воспитание и пансион пятерых знатных, но бедных девиц. Расходы по обучению и содержанию сих девиц брала на себя королевская казна. В восторге от такой перспективы Корде д'Армон принял необходимые меры. В то время должность коадъютрисы (помощницы матери-настоятельницы) исполняла мадам де Понтекулан, дальняя родственница семьи Корде, согласившаяся стать ходатаем за осиротевших девочек. Среди монахинь также нашлась родственница — мадам де Луваньи, и обе женщины совместными усилиями добились, чтобы дочерей Корде д'Армона приняли на воспитание за казенный счет.
Женский и мужской монастыри города Кана, как и обнесенный высокой крепостной стеной замок в центре города, восходили к временам нормандского герцога Вильгельма Завоевателя, который в 1066 году высадился на Британских островах и завоевал Англию. Вильгельм любил Нормандию и часто подолгу жил в построенном для него замке. История же обоих аббатств связана с женитьбой Вильгельма на дочери графа Фландрии Матильде. Впервые явившись к гордой красавице, Вильгельм получил отказ. Как и пристало грозному норманну, Вильгельм отправился воевать, но забыть Матильду не смог. Тогда он снова прибыл в замок графа, но уже не как проситель руки его дочери, а как разбойник, и оттаскал строптивицу за волосы. Граф Фландрский хотел отомстить наглецу, но Матильда остановила его и сказала, что согласна выйти за буйного герцога. Брак оказался на редкость счастливым, но так как Вильгельм и Матильда приходились друг другу дальними родственниками, во искупление этого греха супруги построили два монастыря, соответственно, мужской и женский, где они и были похоронены: Матильда в 1083 году, а Вильгельм в 1087-м. Прах Вильгельма история не сохранила, останки же Матильды до сих пор покоятся в церкви женского монастыря.
