Юрий Мажарцев - Дембельский альбом
Легенда о главном корабельном тормозе
Иногда доведенные до отчаяния самоуверенной неграмотностью разных инспектирующих лиц корабельные офицеры решались даже на розыгрыш очень высокого берегового начальства. История о том, как разыграли генерала, стала флотской легендой о главном корабельном тормозе. Легенда гласит, что во время совместных учений сухопутных и морских сил на Балтийском театре военных действий на флагманский крейсер села группа наблюдателей, в состав которой входил важный генерал из Москвы. Корабль вышел в море, все как положено - вахта стоит, командиры боевых частей на боевых постах, командир корабля на ГКП (главный командный пост), иными словами на мостике. Генерал со свитой тоже болтается по мосту и путается у всех под ногами.
Шугануть с главного командного поста старшего по званию, да еще из самой Москвы, командиру не позволяло кадровое военное воспитание. А надо для нашей истории отметить, что на этом проекте крейсера локация (радарная установка) управлялась педалью в уголке рубки. И замечает командир, что педалька очень приглянулась генералу, и тот иногда нажмет на нее, потом отпустит, нажмет опять, опять отпустит и радуется при этом, как ребенок .
Командир потому и стал в молодые годы командиром крейсера, что умел принимать решения за доли секунды, как положено в современном морском бою. И он незаметно звонит механику вниз и тихонечко по телефону говорит:
- Слушай меня, дед, и ничего не спрашивай: Стоп машина! - после чего, дождавшись, когда пароход стал слегка сбавлять ход, громко начал кричать:
- Кто нажал на главный корабельный тормоз?
Штурман и старпом, люди сообразительные, сразу врубаются в ситуацию, начинают метаться по мостику и с серьезным видом оправдываться, утверждая, что тормоз они не трогали, потому, как не первый год служат и понятие о дисциплине имеют. И весь их вид действительно говорил о том, что без команды такую серьезную вещь, как главный корабельный тормоз, они ни в жисть не тронут. Не сухопутные, чай, какие- нибудь. Генерал из Москвы был мужественным и справедливым человеком и сразу же признался, что трогал тут одну педальку, но злого умысла при этом не имел. Корабельные офицеры зашумели, что это и есть главный тормоз, и что атака чуть из-за этого не завалилась.
Крейсер снова дал ход. Московский генерал извинился, очень сконфузился и бочком-бочком ушел с моста, свита, конечно же, за ним. В течение всех последующих учений генерал и свита дальше кают-компании не вылезали, видно опасаясь, что опять что-нибудь нажмут и корабль потопят.
Ученья успешно закончились, командира крейсера генерал лично рекомендовал представить к досрочному званию, после чего сам вернулся в Москву для решения важных оборонных вопросов Родины. Через пару дней в курилке он рассказал этот случай в качестве назидательного примера того, как надо быть осторожным в незнакомом месте. Но, на беду, среди слушателей оказался понимающий человек, который и разъяснил товарищу генералу, что никаких тормозов на пароходах нет, и что моряки над ним просто посмеялись. Генерал, видимо, очень обиделся, потому что не поленился пустить в ход все свои военные связи и таки задержал командиру крейсера на год звание, к которому его представили досрочно за смелые и грамотные действия в период учений.
О замполитах
Кроме начальства строевого, активное участие в формировании у корабельных офицеров любви к морю принимали политработники. Они были проводниками политики правящей партии в армии и на флоте. Замполиты, то есть заместители командира по политической части, старались регламентировать все стороны жизни моряка в свете партийных решений. Во времена моей юности был анекдот:
В коммунистическую партию принимают молодого человека и с ним строго и вдумчиво беседуют члены партийного бюро:
- Смотри, теперь больше не пей и не кури, коммунисту этого нельзя, понял?
- Понял, не буду.
- Смотри, и женщин теперь ни-ни.
- Раз надо, значит, не буду - послушно соглашается будущий молодой коммунист.
- А вот если жизнь надо будет отдать за партию и за Родину, отдашь? - суровея лицом, задает вопрос председатель партийного бюро.
Молодой коммунист, не задумываясь, отвечает:
- Конечно, отдам! Не пей, не кури, да на хрен такая жизнь нужна!
Политическая направленность вообще была главной особенностью тогдашнего советского образования. В медицинских кругах в те годы ходил такой анекдот:
Идет государственный выпускной экзамен в медицинском институте. Преподаватель, отчаявшись получить от студента-двоечника хоть какой-нибудь ответ, подводит его к двум скелетам и уже со слезой в голосе спрашивает:
- Чьи это скелеты?
Студент тупо на них смотрит и молчит.
- Ну, посмотрите, у одного - мелкие кости и широкий таз, а у другого - массивные кости, а таз узкий, - преподаватель уже явно намекает на различия мужского и женского скелета. - Ну ведь чему-то вас шесть лет учили, - уже с отчаянием говорит экзаменатор.
При этих словах будущий врач оживляется и восклицает:
- Дак так бы и сказали сразу, что это Карл Маркс и Фридрих Энгельс!
Партия коммунистов за время своего пребывания у власти главным идеологическим врагом всегда считала хилую прослойку интеллигенции и старательно ее уничтожала физически и идеологически. Поэтому замполитов подбирали по принципам классовой ненависти сельского и городского пролетария к гнилому интеллигенту. У нашей экспедиции была еще дополнительная особенность, состоявшая в том, что все офицеры были из семей потомственных гидрографов, из ученых семей. В связи с этим замполитов к нам в экипажи партия назначала не только из пролетариата, но еще обязательно из бывших мичманов, сохранивших в своей среде кристально чистую, незамутненную матросско-пролетарскую ненависть к офицерству. Замполит на судне всегда находился в изоляции от остальной офицерской среды, остро это ощущал и старался ответить максимальным количеством гадостей. Отторжение замполита вряд ли было связано с какими-то особенностями политической идеологии офицерской среды, поскольку нам вообще до лампочки были все идеи развитого социализма, которыми нас пытались пичкать. Думаю, главная причина была в том, что средний уровень образованности офицеров экспедиции был во много раз выше образованности произведенного в офицеры мичмана, закончившего заочно высшую школу культуры профсоюзов. Говорить с таким собеседником после принятого внутрь стакана было просто не о чем.
