Вальтер Запашный - Риск, борьба, любовь
— У вас тут что, вентиляция плохо работает?
Работяга презрительно взглянул на меня и грубо ответил:
— Думаешь, у тебя будет работать лучше?!
Я понял, что с порога ляпнул нечто непозволительное. И, спохватившись, запоздало поздоровался.
Вместо приветствия мой случайный собеседник поинтересовался, какого дьявола мне здесь надо.
— Да вот ищу Владимира Борисова, — ответил я, словно не замечая неприязненного тона служащего. В конце концов, с этим человеком мне предстоит иметь дело в течение некоторого времени.
— Ну, я Борисов, — не очень вежливо сказал человек, которого я принял за рабочего.
Как выяснилось позднее, когда мы с Володей Борисовым уже подружились и прекрасно узнали друг друга, неласковый прием объяснялся очень просто. Узнав о том, что к нему посылают ученика, Борисов перепугался не на шутку. Оказывается, незадолго до меня у него уже стажировалась какая-то дама. Честно поделившись с ней своими знаниями, дрессировщик в один не особенно прекрасный день получил приказ главка передать стажерке всех своих медведей и львиц. Понятно, что и ко мне Борисов-младший отнесся весьма настороженно. Не зная, что затеял главк на сей раз, Володя боялся подпускать меня к животным. Он охотно посвящал меня во все тонкости содержания, дрессуры и лечения хищников, но в клетку, хоть убей, не впускал.
Я не отчаивался. Сведя дружбу с помощником Борисова, я входил ко львам в отсутствие хозяина, урывками постигая на практике повадки животных, их индивидуальные особенности, привычки и капризы. Так моя учеба и продвигалась: легально я постигал тайны новой профессии так сказать, платонически, нелегально же набирался конкретного опыта, пробуя свои силы по секрету от наставника.
Как бы то ни было, эта весьма своеобразная стажировка пошла мне на пользу. Я твердо усвоил три правила укротителя. Во-первых, с хищником не следует играть. И, если зверь, увидев вошедшего к нему человека, захочет вовлечь того в игру, человек обязан помнить, что в такой игре от крепости его костей, мышц и сухожилий зависит жизнь. У зверя в любую минуту могут пробудиться хищные инстинкты. Он прыгнет на человека и, убедившись в физической слабости двуногого, начнет испытывать, насколько верно это открытие. Во-вторых, животное не должно чувствовать себя победителем, ибо, не подчинившись однажды, оно не послушается и в следующий раз.
Третья истина, которую я постиг за время стажировки, гласила: в своих действиях укротитель должен руководствоваться не собственным желанием, а предполагаемыми последствиями. Голову и нервы нужно постоянно держать «в холоде». Спокойный рассудок, осмысленные поступки, глубокий расчет, отличная реакция, физическая выносливость, уверенность в своем превосходстве — вот слагаемые успеха. Да, человеку свойственно ошибаться, но главное вовремя исправить ошибку, не дать хищнику почувствовать, что ты ее совершил.
Понял я и еще одно — может быть, самое важное: жизнь укротителя — ежедневный ринг, где нокаут может оказаться первым и последним. А потому укротитель не имеет права быть нокаутированным.
ГЕРТА
Стояла ранняя весна. Поблескивая на солнце водяными бликами, журчали веселые ручейки. На пригорках появились ярко-зеленые пучки травы. Перелетая с дерева на дерево, галдели грачи. По земле, изредка подпрыгивая, важно расхаживали вороны.
Моя стажировка у Владимира Борисова давно закончилась. И теперь я маялся в ожидании собственных животных, которые почему-то задерживались в Германии, где проходили курс «первичной обработки» — то есть привыкали к своим кличкам и местам на арене.
Однажды вечером я бродил вокруг шапито, стоявшего в московском парке культуры имени Горького, и бесцельно разглядывал расходившуюся после представления публику. Зрители возбужденно обсуждали только что увиденный аттракцион Борисова, восхищались красотой и сметливостью львов, а мне оставалось только вздыхать: «Когда же настанет и моя очередь?!» Вдруг чьи-то широченные пальцы закрыли мне глаза и откуда-то с двухметровой высоты раздался мощный возглас на ломаном русском:
— Угадаешь — отпущу!
Разве я мог не узнать этого гиганта?! Я учился у него всему, что только можно перенять у беспредельно смелого укротителя, способного подготовить группу взрослых львов всего за пять-шесть месяцев! Мог ли я не узнать человека, которому подражал даже в мелочах; человека, чью походку старательно копировал?!
Да, это был Макс Борисов — блистательный укротитель, последний представитель так называемой дикой дрессуры. Теперь он уже вышел на пенсию и передал свою группу львов сыну Владимиру.
— Макс Антонович! — радостно воскликнул я.
— А, узнал-таки, — широко улыбаясь, отозвался Борисов. — А можешь так же быстро узнать, зачем я пришел к тебе?
Сгорая от нетерпения, я энергично замотал головой:
— Ну, Макс Антонович, не томите!
Сморщив лицо, как от глотка лимонной кислоты, он потер свои громадные ручищи и произнес:
— Тебе-е нужно ехать в Главное управление цирками.
— Зачем? — испугался я.
В голове мелькнуло множество предположений: хотят направить обратно в акробатическую группу братьев Запашных? или потребуют подробного описания репертуара будущей работы с тиграми? или…
— О чем твоя светлая голова задумалась? Не хочешь ехать в главк? — перебил мои мысли Борисов.
— Да нет, хочу, только боюсь, что опять будут требовать описания репертуара для иностранцев, готовящих моих тигров. А иностранцы получат информацию и еще больше продлят сроки подготовки. В общем, пока я выпущу аттракцион, весь трюковой репертуар у меня слижут, сославшись на совпадение идей, и получится, что я свои же трюки у кого-то скопирую.
— Да не волнуйся ты так. — Макс Антонович улыбнулся. — Я слышал, тебя посылают в Днепропетровск. Командировка, понял!
Я облегченно вздохнул и торопливо начал прощаться с Борисовым, объясняя, что мне нужно для поездки в главк переодеться в вечерний костюм. Но мой собеседник расхохотался:
— Тпррру! Ты на часы-то взгляни!
Действительно, бежать в главк было уже поздно. Вот вечно так: не терпится тебе что-то узнать, так обязательно что-нибудь да помешает!
Макс Антонович заложил руки за спину и, словно поддразнивая меня, произнес:
— Кстати, завтра тоже будет поздно.
— Почему?!
Он не обратил внимания на мой вопрос и издевательски продолжал:
— И послезавтра…
Я снова открыл было рот, но тут Борисов сжалился надо мной:
— Глупый русский голова помнит или нет, что сегодня главк работает до шести часов, завтра суббота, и он вообще не работает, а послезавтра…
