Знакомьтесь, Черчилль - Маккей Синклер
Оттуда Черчилля понесли на кладбище церкви Святого Мартина в Блейдоне, всего в нескольких минутах ходьбы от Бленхеймского дворца, его места рождения и места упокоения нескольких поколений Спенсеров-Черчиллей. Церковь сама по себе очень красива: котсуолдский камень, из которого она построена, светится на закате, словно янтарь.
Последним штрихом нонконформизма можно считать надгробие на могиле Черчилля — плоский, прямоугольный, серый портлендский камень, современный, но обтесанный с учетом древних традиций. Черчиллю, как подобало лидеру его статуса, было гарантировано последнее пристанище среди королей в Вестминстерском аббатстве, однако сам он был полон решимости после смерти вернуться в лоно своей семьи в Оксфордшире. Двенадцать лет спустя, в 1977 году, его вдова Клементина последовала за ним в самое дальнее для каждого смертного путешествие. Ее похоронили рядом с мужем. Их могила по сей день остается местом паломничества, родственники заботливо за ней ухаживают.
Стоит отметить, что траур по Уинстону Черчиллю нельзя назвать всеобщим: всего через семьдесят два часа после его смерти Ивлин Во написал своей подруге Энн Флеминг, супруге создателя агента 007 Яна Флеминга: «Он не был человеком, которого я когда-либо уважал. Всегда неправ, всегда окружен жуликами, самый неудачливый отец — просто “радиоперсонаж”, переживший свой пик. Как же — “сплотил нацию”! Я был солдатом в 1940 году. Как же мы презирали его речи!»
Однако Во, делая подобные заявления, упускает суть (и, кстати, ведет себя как сноб, предполагая, что он один достаточно умен, чтобы не попасться на удочку обаяния Черчилля). Никто никогда не считал Черчилля идеальным. Даже самые преданные из его избирателей в Вудфорде вовсе не воспринимали его как образец самоотверженности и бескорыстия. Но во времена, когда Британию накрыло грозовыми тучами, эти люди — да и, по правде сказать, вся нация — искали другое.
Черчиллем восхищались и его любили потому, что он воодушевлял. Он направил свою необыкновенную энергию и свой удивительный ораторский талант на нужную цель, словно электризующую остальных молнию. Большинство людей тогда нуждались вовсе не в образце морали и великодушия, а в уверенности в победе. Этот человек обладал поистине сверхъестественной способностью передавать окружающим что-то вроде оптимистичной силы (даже когда сам переживал кризис неуверенности в себе).
Доказательства того, что Во оценивал своего великого соплеменника неправильно, мы находим на протяжении всей жизни Черчилля. Его могли любить и презирать, но люди, с которыми он встречался на своем пути, — каждый из них, — видели его суть, которую он никогда не старался замаскировать.
Впрочем, Во можно простить (ведь он был слишком близок к тем событиям) за то, что он не понял: Черчилль-историк к моменту своей смерти уже вошел в саму историю, и отнюдь не только благодаря пяти увесистым томам своих мемуаров и исследований Второй мировой войны. Когда в 1953 году Черчиллю сообщили, что ему присудили Нобелевскую премию, он был вне себя от счастья — но лишь до тех пор, пока ему не сказали, что это премия в области литературы. Он-то мечтал о Нобелевской премии мира, поскольку именно так видел себя: человеком, который добился мира, а не тем, который воевал, пусть и весьма успешно.
На закате жизни Черчилль не переставал думать о том, что мог бы стать посредником и помочь политикам достичь взаимопонимания между Западом и Востоком. Ивлин Во, услышав подобное, конечно же, презрительно фыркнул бы. Но образ Черчилля в истории никогда не будет ограничиваться исключительно военным аспектом. Тут совсем другие глубина и масштаб. Как бы там ни было, Дин Ачесон очень точно подытожил то, чему было суждено стать главным объектом интереса историков: странную харизматическую мощь лидерства Уинстона Черчилля.
Безусловно, с точки зрения истории верить в наши дни в теорию «великого человека» — в то, что личность с помощью своей чисто гипнотической силы способна изменить будущее, — чрезвычайно старомодно, если не сказать реакционно. В попытке проанализировать и объяснить прошлое историки исследуют огромное количество других факторов: экономические, социальные, географические и т. д. История в этом смысле сродни метеорологии: есть тысячи различных факторов, событий и точек давления, которые необходимо взвесить и принять во внимание при рассмотрении столь сложных явлений, как военный конфликт, особенно масштаба Второй мировой войны. В этом смысле Черчилль, безусловно, должен занимать свое место — и он действительно его занимает — в исследованиях исчезновения империй, современной индустриализации и экономической нестабильности, национализма и глобальной торговли. Но эта бесконечно энергичная — даже эксцентричная — персона всегда, в силу какой-то странной иллюзии, выходит далеко за рамки этих тем и вопросов. Так не должно быть, но это так. Даже в наши дни, когда вопиющий расизм Черчилля громко и единодушно осуждается, в таких речах присутствует некоторая нотка исключительности. Ведь многие из его коллег по обе стороны палаты представителей придерживались на этот счет не менее отвратительных взглядов, но только Черчилль признан однозначно виновным.
Учитывая это, всеобщий интерес к нему никак нельзя описать как «поклонение герою». Можно испытывать к нему отвращение или — столь же часто — насмехаться над ним, но это личность, которая, кажется, всегда приглашает к дальнейшему анализу и даже требует его. Его можно сравнить с персонажами из произведений Шекспира: он также одновременно красочно присутствует и при этом всегда как-то неуловим. Иногда он Генрих V; в других случаях — сэр Тоби Белч из «Двенадцатой ночи». Но, в отличие от Яго, заявлявшего: «Нет, я не тот, каким кажусь!» — Уинстон Черчилль всегда был тем, кем казался.
Лучше всего эту мысль выразила одна из его последних секретарей Джейн Портал (позже леди Уильямс из Элвела), которая описала его так: «В нем были тепло и юмор и не было ни малейшего притворства. Когда он злился, ты это знал. Когда ему было грустно, он плакал. Когда ему было весело, он смеялся, как дитя.
Иными словами, он всегда оставался самим собой».
Благодарности
Первым делом я хочу адресовать благодарность не человеку, а учреждению: Лондонской библиотеке, полки которой представляют собой источник безграничных чудес. На их исследования не хватило бы всей жизни.
Большое спасибо редактору издательства Viking Коннору Брауну, который сначала заставил этого зайца бежать, а потом еще и — благодаря своим острым суждениям и потрясающей изобретательности — гарантировал, что тот не сойдет с верного курса.
Огромная благодарность издательству за великолепных Дэниела Крю (издатель), Оливию Мид (реклама), Эмму Браун (заведующий редакцией), Энни Андервуд (производство), Джейн Делани (управление запасами) — и особое спасибо Кайле Дин (продажи). Благодарю также Джемму Уэйн — за ее редактирование, мудрое, точное, остроумное, просвещенное и элегантное. И как всегда, глубочайший поклон моему блестящему агенту Анне Пауэр, благодаря которой эта книга увидела свет.
МИФ Бизнес
Все книги по бизнесу и маркетингу:
mif.to/business
mif.to/marketing
Узнавай первым о новых книгах, скидках и подарках из нашей рассылки mif.to/b-letter
#mifbooks
#mifbooks
Над книгой работали
