Владимир Романовский - Америка как есть
Но переключимся на воздухоплавание.
В восемнадцатом веке некто Монгольфьер, веселый французский дворянин, придумал такую штуку. Берем много брезента, обмазываем его чем-нибудь, чтобы воздух не пропускал, делаем из брезента огромный шар с одним отверстием. К отверстию приспосабливаем горелку. Огонь нагревает воздух в шаре, а поскольку теплый воздух легче холодного, и, таким образом, меньше подвержен влиянию гравитации, шар поднимается вверх. Снизу приделывается гондола. Садимся и летим вверх. Очень высоко. Выше гор.
Как средство передвижения воздушный шар, конечно, же, не стоил затрат. Ну, можно ловить воздушные течения и следовать им, то поднимаясь выше, то опускаясь. Но глупо. Полтора столетия воздушные шары были откровенным аттракционом, а аттракциону место – в луна-парке. Именно там ими в основном и пользовались (типа). Хотите полетать, аки птички небесные, бесплатно поющие? За определенную мзду – извольте.
Но вот появился двигатель внутреннего уничтожения нефтепродуктов, и полторы декады спустя братья Райт взлетели и полетели – на аппарате, который, в отличие от шара, был тяжелее воздуха. Понравилось. А передвигались эти этажерки не то, чтобы намного быстрее поездов. Но все равно понравилось. Кайф!
Тут же, конечно, подсуетилась мысль военная – с самолетов удобно сбрасывать бомбы. И скорости стали расти.
Казалось бы – увлечение скоростями не позволит никому и ничему с самолетами конкурировать. Они летали все быстрее. А то, что баком керосина можно две недели улицу освещать или дом отапливать – никого не волновало.
И все-таки конкуренция появилась.
Изобрели дирижабль, и совершенствовали его до самого конца тридцатых годов.
Первые попытки построить что-то дельное в этом плане делались еще в восемнадцатом веке. Воздушный шар с пропеллером на ручной тяге, например. Затем, в середине девятнадцатого века, Анри Гифар пролетел двадцать семь километров на дирижабле с паровым двигателем.
Немецкая фирма графа фон Цеппелина стала выпускать цеппелины массово в Бель Эпокь. Затем, во время Первой Мировой, много дирижаблей рухнуло, англичане и американцы некоторые из них собрали и скопировали. И начали строить, в основном в военных целях. Пассажирские же дирижабли почему-то строила в основном нацистская Германия при Гитлере.
Преимущества дирижабля перед всеми остальными воздушными средствами передвижения совершенно очевидны. В дирижабль закачивается водород или гелий. И дирижабль поднимается в воздух и там удерживается, НЕ ТРАТЯ БОЛЬШЕ НА ЭТО НИКАКОЙ ЭНЕРГИИ. Вообще. Висит себе и висит, и кушать не просит.
Нужно привести его в движение – опять выгода, на этот раз перед кораблем. И даже перед поездом. Дирижаблю нужно преодолевать ТОЛЬКО сопротивление воздуха. Нет сопротивления воды, как у корабля. Нет лишнего веса для устойчивости, и нет трения, как у поезда.
Правда, есть ветер, а ветер там, наверху – серьезный. Но, во-первых, не постоянный. Во-вторых, иногда попутный. И в третьих, опытному пилоту положено знать, где какие ветры есть и по возможности самые беспокойные пространства обходить.
Трансатлантический цеппелин Хинденбург имел четыре мотора, продолговатое тело, и гондолу, вделанную внутрь тела. Размером он был раза в три больше сегодняшнего Боинга, но весил намного меньше. Пассажиров – пятьдесят человек. Команды – шестьдесят (это, конечно же, свинство – понятно, что большинство команды просто работало лакеями и являлось лишним грузом).
Просуществовал этот, самый известный, цеппелин около года, сделал около семнадцати перелетов через Атлантику в оба конца – из Германии в Нью-Йорк и в Рио. В гондоле наличествовали спальные купе, общие гостиные, концертный рояль, ресторан, курительная комната, и так далее. Максимальная скорость – сто тридцать четыре километра в час.
В роковой для воздушных кораблей день цеппелин с названием Хинденбург, уже перемахнувший Атлантику, пошел на юг вдоль Восточного Побережья. По радио сообщили, что над посадочным полем в Нью-Джерзи разразился шторм. Тогда пилот повел корабль южнее и некоторое время кружился над Пенсильванией. Но вот шторм прекратился. Корабль прибыл в Нью-Джерзи, приблизился к шесту, за который должен был зацепиться для остановки, и взорвался.
Теорий по поводу того, что могло послужить причиной взрыва, появилось множество. Самая популярная – бомба. Затем выдвигались предположения, что будь цеппелин наполнен не водородом, но менее взрывчатым гелием, все бы обошлось. Против гелия были американские правительственные бюрократы, заведующие воздухоплаванием и установившие стандарты. Все это не имеет решительно никакого значения. После инцидента, человечество отказалось от дальнейшего развития и коммерческого использования цеппелинов.
Вместо них небо нынче кишит неуклюжими железными корытами, до отказа напичканными керосином – летающими бензобаками, с топливом даже в крыльях и в хвосте. Конструкция современного реактивного самолета настолько безбожно примитивна, настолько варварски плохо рассчитана, а перерасход топлива настолько чудовищен, что остается только удивляться наглости политиков, ученых, и просто рядовых граждан, рассуждающих о «прогрессе». Конструкция летающего корыта не меняется уже полвека.
Любая неисправность в элементарной, казалось бы, системе грозит немедленной катастрофой – многотонные корыта не могут из-за своей тяжести планировать, не могут в случае неисправности зависнуть в воздухе, не могут мягко приземлиться. Для взлета и посадки им требуются длинные полосы. Пассажиры и команда корыт не обеспечиваются парашютами, поскольку в корыте МАЛО ДВЕРЕЙ, всем не успеть выпрыгнуть. Самое смешное – на этих жутких корытах каждый год – каждый год, читатель – летают умные дяди в очках и без, дабы получить Нобелевскую Премию по физике. Ученый без чувства юмора не может быть человеком творческим. Какие такие великие открытия или изобретения, заслуживающие Нобелевской – или любой другой – премии были сделаны за последние полвека?
Но, возразят мне, физика существует вовсе не для того, чтобы модифицировать транспортные средства, вне зависимости от того, нравятся они тебе в их сегодняшнем виде или нет.
Ага, скажу я. А для чего же?
Глава четырнадцатая. Драка с препятствиями
А тем временем…
Еще до взрыва Хинденбурга, в 1936-м году, прошла в Мюнхене (такой город в Баварии) Олимпиада. Спортсмены всех стран съехались, чтобы показать свое спортивное умение администрации Гитлера. По огромному стадиону промаршировали национальные команды, каждая с флагом. Проходя мимо трибуны, каждый флагоносец приопускал флаг в знак приветствия, а Гитлер делал ручкой.
