Владимир Замлинский - Богдан Хмельницкий
Было раннее утро 29 июня 1649 года. Томимый тревожными чувствами, Вишневецкий почти не спал в эту ночь. Как только забрезжил рассвет, он позвал к себе польного писаря Сераковского и ротмистра Пигловского и послал их во главе разъезда в 60 человек вокруг крепости, чтобы разведать, не подошли ли казацкие отряды.
Не успели они отъехать от крепости, как сразу же натолкнулись на передовые отряды восставших. За ними виднелись лавины войска. Сообщить об этом своему начальнику разъезд уже не смог, однако короткая, но жестокая схватка его с казацким дозором подняла тревогу в лагере. И, когда казаки с ордой пошли на приступ Збаража, их встретили яростным огнем. Бой разгорался. Но если казаки рвались на окопы поляков, то татары своими быстрыми передвижениями перед вражескими валами лишь делали вид, что наступают. И казакам пришлось отойти.
Выехав поближе к неприятельским окопам, Хмельницкий со старшиной и ханом внимательно осмотрели их. Не вызывало никаких сомнений, что они прекрасно укреплены и готовы отразить удар. Хан все качал головой, словно сожалел, что привел сюда свои отряды. Хмельницкий поглядывал на союзника, и в душе его не затухали сомнения. Ему сообщили, что к ханским шатрам уже подбирались польские лазутчики, которые хотели встретиться с мурзами. Его люди сумели на этот раз предупредить такую встречу. А что будет дальше?
— Что скажешь, милостивый пан и добродетель, о дальнейших наших действиях против нашего общего врага? — обратился Хмельницкий к хану.
Окруженный мурзами, тот словно не слышал вопроса, но потом хитро улыбнулся одними глазами и медленно проговорил:
— Брат мой, великий воин, очевидно, уже решил это сам, я приветствую все его решения.
Хмельницкий в знак согласия склонил голову. Действительно, он уже знал, как будет брать крепость. Донесения, которые он получил от своих осведомителей о возможностях крепости, и первый бой говорили, что это сделать будет непросто. Он задумал окружить крепость плотной стеной своих войск и осадой и приступами заставить врагов сдаться.
Казаки и крестьяне заняли все села вокруг Збаража, и польские полки остались без провизии и фуража, без связи с королевской армией. Бои происходили почти каждый день. И каждым из них руководил Хмельницкий. Он внимательно следил за всеми передвижениями в польском лагере, выискивал слабые места и направлял туда удары казаков. Сам руководил организацией подкопов под польские укрепления, строительством гуляй-городов.
И всегда рядом с ним был его Тимош. Казацкий сотник, он наравне со всеми ходил на приступы, сидел в засадах. Его звали на рады старшин. И не раз его дельные советы сослужили добрую службу казацкому войску. Отец не мог нарадоваться сыну, но виду не показывал, в обращении был строг.
Осада, лишившая поляков всякой возможности сношения с внешним миром, и непрекращающиеся штурмы делали свое дело. В крепости наступил голод, боевой дух осажденных падал.
Утром 2 июля на зов Хмельницкого в его шатре собрались полковники. Гетман был озабочен. Окинув присутствующих хмурым взглядом, он медленно проговорил:
— Соратники наши татары затеяли переговоры с поляками, а мы толчемся под крепостью без всякого толку. Сегодня пойдем на приступ снова.
Он остановил свой взгляд на богатырской фигуре гадячского полковника Бурляя, который отличился в свое время на Черном море, брал Синоп, нагнал страху на сам Царьград.
— Тебе, Кондрат, быть сегодня первым. Обойдешь крепость с левой стороны, там укрепления еще не окончены. Пробейся в крепость, а за тобой пойдут остальные. Ты, Морозенко, и ты, Богуне, поддержите Бурляя. Другим также наступать, чтобы не смогли ляхи стянуть против Бурляя свое войско. С богом! Я буду с вами.
Левое крыло крепости защищали отборная венгерская пехота, нанятая недавно королем. Когда казаки Бурляя, крича и гикая, появились перед ней, она тесно сомкнула свои ряды и встретила наступающих сплошным огнем из ружей. Но казаки шли напролом, и венгры дрогнули. В это время венгров поддержал со своим отрядом Вишневецкий. Его удар был настолько стремителен, что казаки не выдержали. Упал раненый Бурляй. Его с трудом унесли с поля боя. На помощь собратьям бросился с конным полком Морозенко. Завязалась яростная сеча. На своем горячем скакуне Морозенко метался по полю, и его быстрая сабля сверкала как смертоносная молния. Но тут конь его пошатнулся и упал на передние подбитые ноги. И сразу же на Морозенко налетели ляхи. Еле отбили тело своего полковника казаки. Бой окончился неудачей и тяжелой утратой.
С великой скорбью оплакивало войско своего любимца. Не прячась, смахивал слезы Хмельницкий. Горевал о нем весь народ. Он и сложил о герое песню.
Ой, Морозе, Морозенку,
Ой да ти славний козаче!
За тобою, Морозенку,
Вся Вкраїна плаче!
А в следующем бою — новая беда. Тяжелую рану получил винницкой полковник Иван Богун — первая сабля Украины. Хмельницкий злился, а крепость все же держалась. И тут хан начал открыто высказывать свое недовольство, даже согласился на переговоры с поляками, и те зачастили к нему.
В стране и армии царил голод. Крестьяне требовали возвращения домой. Нужно было браться за хозяйство. Впереди была зима, а из-за войны ничего не было посеяно и нечего было убирать. Полковник Петр Головацкий открыто говорил крестьянам, которые находились в войске Хмельницкого: «Хватит воевать с панами, пора и гречку сеять».
Но Хмельницкий, несмотря ни на что, сужал кольцо осады вокруг крепости, продвигаясь к ней все ближе и ближе. Польский очевидец отмечал: «Мы были в отчаянии. Неприятель нас так обложил, что даже птица не могла ни прилететь к нам, ни вылететь». Катастрофическое положение поляков показано и в летописи Самовидца, который писал: «должны были падаль есть, да и того мало было, так как собак и кошек поели».
Из записки русского гонца Г. Кунакова, о событиях в Польше, декабрь 1649 г.: «И сидели-де Вишневецкий с товарищами у Збаража от казаков в осаде 7 недель, а к обозу их к коронному было казачьих самых жестоких 16 приступов. А из обозу Вишневецкого войско из осады на вылазки выходило дважды и с казаками билось, и с обеих сторон побиты многие люди… В коронном войске говорили все, чтоб им обоз покинуть и бежать всем; да укрепляя их и во всем ратным делом в обозе, в осаде будучи, промышлял князь Еремей Вишневецкий. А нужда им была в осаде большая: ели лошадей, и от тесноты и от нужные воды замытясь померли многие».
Вместо того чтобы спешным порядком идти на выручку осажденным прямой дорогой, король свернул в сторону на Броды и расположился под Белым Камнем. Очевидно, он ждал подкрепления, которое подходило очень медленно, а также вестей от литовского князя Радзивилла. По его расчетам он должен был уже овладеть Киевом. Но на пути Радзивилла встали крестьянско-казацкие войска под командованием полковников Криневского, Небабы, Подбайло, которые в жестоких боях в районе Чечерска, Речицы, Лоева задержали его.
