Антон Вильгоцкий - Кто такая Айн Рэнд?
С концом их дружбы Рэнд потеряла одного из немногих своих интеллектуальных кумиров. Она всегда искренне называла Патерсон в числе тех людей, что оказали влияние на ее интеллектуальное развитие. Даже в период их «войны по переписке» она продолжала заверять Патерсон: «У тебя я научилась понимать исторические и экономические аспекты капитализма, о которых ранее имела лишь поверхностное впечатление». Однако впоследствии она пересмотрела свое отношение к Патерсон, назвав ее совершенно неоригинальной. «Она была технически подкованной и компетентной дамой-романисткой – вот и все». Большая часть ответственности за разрыв их отношений лежала на Патерсон, которая была известна в консервативных кругах своим скверным характером. Как позднее писал в некрологе на нее Уильям Ф. Бакли-младший, Патерсон была «невыносимо невежлива, невероятно высокомерна, упряма и мстительна». Но конец их дружбы выявлял также и слабости самой Рэнд. Неспособная удовлетворить жажду дружеского общения, которую испытывала Патерсон, она погрузилась в молчание, которое лишь усугубило разнообразные противоречия между ними двоими. После их разрыва Рэнд не могла больше сохранять прежнее уважение к Изабель, низведя ее в своей системе ценностей до уровня второсортной романистки, а не серьезного мыслителя.
Изменившееся отношение к Патерсон изменило также и собственное понимание Рэнд самой себя. Если в конечном итоге Патерсон оказалась не столь уж прекрасной, то получается, что Рэнд сама сделала большую часть своих философских открытий самостоятельно. Полностью вымарав вклад Патерсон, она сделала себя полностью независимой героиней своей собственной истории. Она начала верить, что ее идеи были полностью сформированы ее собственными стараниями, без всякого участия Патерсон и того интеллектуального мира, который она представляла.
Выстраивание личных отношений всегда представляло трудность для Рэнд. Как она призналась Патерсон вскоре после переезда в Калифорнию: «Я начинаю бешено нервничать всякий раз, когда мне нужно выйти из дома, чтобы с кем-нибудь встретиться». Частично проблема заключалась в том, чтобы просто донести свои взгляды до окружающих. Рэнд обнаружила, что ей трудно быть понятой, вне зависимости от того, насколько длинные письма она писала. «Я сильно подозреваю, что мы говорим вовсе не об одной и той же теории или одной и той же проблеме», – сказала она Патерсон однажды. Такое же недопонимание пронизывало ее переписку с Лейн и сформировало ее отношение к Хайеку, Фридману и Риду.
Глава 23
Время учеников
Летом 1949 на американские экраны вышел художественный фильм «Источник», поставленный по одноименному роману Айн Рэнд. Пока его снимали, она присутствовала на съемочной площадке почти ежедневно, чтобы убедиться, что написанный ею сценарий не был подвергнут сокращениям или изменениям. Особо пристальное внимание она уделяла речи Говарда Рорка в зале суда. Когда работавший над лентой режиссер Кинг Видор попытался снять сокращенную версию этого, самого длинного в истории кино шестиминутного монолога, Рэнд пригрозила, что даст фильму отрицательную рекомендацию. Джек Уорнер позднее шутил, будто он опасался, что она взорвет его студию, как сделал Рорк с жилым комплексом – и поэтому он заставил Видора снимать все в точности так, как было написано. Рэнд также удалось переубедить консервативных голливудских цензоров, которые находили многие моменты фильма неэтичными. Но даже Айн Рэнд была не в силах тягаться с коммерческой машиной Голливуда. Посетив премьеру фильма, она была опустошена, увидев, что по нему, все-таки, прошлись монтажные ножницы, безжалостно вырезав кульминационную фразу Рорка «Я вышел заявить, что я человек, существующий не для других».
События вокруг фильма подлили масла в продолжавший тлеть костер ее разочарования жизнью в Калифорнии. Сейчас, находясь на пятом десятке, Рэнд боролась с лишним весом, нервозностью и хронической усталостью. А различия между ней и Фрэнком, которые раньше были источником плодотворного баланса в их отношениях, теперь, напротив, превратились в ширящийся разрыв между ними. Фрэнк проводил большую часть своего времени снаружи, в саду, покуда Рэнд работала у себя в кабинете. Им часто было не о чем поговорить друг с другом за обедом. Вдобавок к своим повседневным житейским проблемам, Рэнд была вовлечена в судебный процесс по делу о клевете, ответчицей на котором выступала ее коллега по антикоммунистическим настроениям, Лела Роджерс. Рэнд наставляла Роджерс в преддверии политических дебатов на радио, и была объявлена соучастницей в последовавшем за этим обвинении в клевете. Ей пришлось являться на допросы в суд и консультироваться со своими адвокатами.
Спасение пришло с неожиданной стороны. С момента публикации «Источника» Рэнд получила тысячи писем от поклонников. Чтобы управляться с этим непрерывным потоком, она даже создала универсальную форму для ответа – но в тех случаях, когда чье-либо письмо производило на нее сильное впечатление, отвечала его автору более развернуто. Первые послания, пришедшие от канадского старшеклассника Натаниэля Блюменталя, остались без ответа. Блюменталь производил впечатление запутавшегося социалиста, а у Рэнд не было лишнего времени, чтобы заниматься просвещением невежд. Позднее, поступив в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, Блюменталь написал ей снова. Его интерес к Рэнд не угас. Новое письмо и его настойчивость в целом понравились Рэнд, и она пригласила его в Четсуорт. Это было начало продлившихся восемнадцать лет отношений, которые преобразили ее жизнь и карьеру.
Когда она впервые встретила Блюменталя, Рэнд как раз заложила хороший фундамент для своего третьего романа. В отличие от «Источника», книгу «Атлант расправил плечи» она спланировала легко и быстро, набросав основы сюжета и систему персонажей в течение шести месяцев 1946 года, когда она получила длительный перерыв в сценарной работе. Теперь ей оставалось только написать развернутые и детализированные сцены на основе уже созданных ею заготовок, состоявших из одного-двух предложений. Регулярные поездки по стране помогли ей осуществить на страницах трилогии качественную визуализацию американских пейзажей. На обратном пути из Нью-Йорка они с Фрэнком посетили Оурей в штате Колорадо – маленький городок, окруженный кольцом гор. Практически сразу же она решила, что Оурей станет моделью для ее «капиталистического рая», долины, где объявившие забастовку творцы смогут построить собственное утопическое общество.
Со временем Рэнд разработала хитроумные методы борьбы со своими «корчами». Однажды навестившая ее двоюродная сестра была поражена, увидев, как Рэнд прокалывает булавкой кожу на своем большом пальце, создавая узор из кровавых точек. «Это помогает мне поддерживать резкость мысли», – объяснила она. В другие моменты Рэнд бродила по территории Четсуорта, подбирая по пути небольшие камни. Вернувшись в кабинет, она начинала перебирать их, сортируя по цвету и размеру – и в конце концов в комнате накопилось более ста маленьких коробочек с этими камнями. Но самой экстравагантной из ее уловок, вероятно, было создание текста под музыку. Она подбирала определенные мелодии для разных персонажей, о которых писала в конкретный момент, используя музыку для создания надлежащего настроения во время сцен с их участием. Рэнд выбирала для этих целей наиболее драматичные произведения классической музыки – и иногда они ввергали ее в состояние столь сильного эмоционального возбуждения, что она начинала плакать, сидя за письменным столом.
