Андрэ Нортон - Звездные врата. Суд на Янусе. Победа на Янусе
Обзор книги Андрэ Нортон - Звездные врата. Суд на Янусе. Победа на Янусе
Андрэ Нортон
Звездные врата
Суд на Янусе
Победа на Янусе
«НЕАМЕРИКАНСКАЯ» АМЕРИКАНСКАЯ ФАНТАСТИКА — АНДРЭ НОРТОН
Произведениям Андрэ Нортон, казалось, с самого начала была уготована незавидная судьба книжек, написанных «для фона», для второго ряда. В самом деле, мягкую, улыбчивую, не стремящуюся выделиться на конвенциях фантастов или в «гвоздевых» подборках женщину трудно было поставить в один ряд с Хайнлайном, Полом Андерсоном, Кларком или Джоном Браннером Но годы шли, книжки в твердом и, главным образом, в дешевом бумажном переплетах с именем писательницы продолжали выходить. И в один прекрасный день стало ясно, что по их покупаемости и постоянству читательского интереса Нортон не уступает этим авторам.
И уж совершенно неожиданным стало открытие, что автор, почти не замеченный литературными теоретиками, оказался в постоянном списке имен, на чьих книгах воспитываются все новые поколения читателей, который своим легким, ясным пером определяет действительную ценность фантастики, а по цельности и свежести своего взгляда на то, что хорошо, а что плохо, находится где-то между «Винни-Пухом» и «Робинзоном Крузо». В этом следовало разобраться.
Первыми на эту странность откликнулись издатели. Правда, они предлагали рекламу, а не анализ. Но и теперь, когда авторитет писательницы стоит как никогда высоко, ссылки на ее работы не слишком часто появляются в работах теоретиков. Многое остается неясным, но в главном критики сходятся: Нортон пытается предложить не очень американскую схему повествования, пытается сделать что-то, свойственное скорее для Старого Света. Истоки своих произведений писательница обретает не в логике развития современной коммерческой литературы, а в классике подросткового чтения и в памяти, которую американские переселенцы — всех цветов кожи — привезли с собой на новую родину.
Дело в том, что Нортон, скорее всего, не отдавая себе отчета, попыталась подойти к фантастике — напоминаем, к американской, наиболее индустриализированной, поставленной на поток, — как к жанру, имеющему прямые корни в святочной «чудесной истории». То есть как к жанру, едва ли не в определении которого заявлена особая техника «искренности и удовольствия» от повествования.
Но писательница воспроизводит традицию на новом витке литературы. Здесь и разнообразие тематики, доходящее до редкого в среде писателей-фантастов жанрового «разнобоя» произведений. Здесь и серьезное, вовсе не любительское обращение к истории. Здесь и поиск новых преломлений нашего представления о «магической реальности» повседневного бытия, адаптация его в паранормальные особенности жанра «меч и волшебство», в чем англо-американцы добились невероятных качеств новизны. Здесь и новейшая техника психологического рисунка, вовлекающая читателя в происходящее с яркостью почти кинематографической. Здесь и работа по конструированию инопланетной достоверности, поиск новых героев — Нортон, кажется, была первой, кто всерьез обратился не к герою, а к героине, отражая специфику женского мировосприятия, — постоянное обращение к внечеловеческим признакам своих героев, и к инопланетным партнерам человечества.
Почти каждая статья об этом авторе не обходится без упоминания о любви Нортон к животным, к «братьям нашим по планете и по дому». Но из этого попробуем сделать другой вывод, нежели привычное упоминание о гуманизме и добросердечии писательницы. Ее странность в американской массовой литературе оказалась причастна большей теплоте и доброте, что в начале карьеры заметно выводило ее за рамки обычного, довольно жесткого сюжета. В этой черте ее творчества я могу припомнить только одного предшественника — Доналда Клиффорда Саймака, который в последних главах «Города» нарисовал картину цивилизации разумных псов.
Так вот, не очень обычно для Америки, Нортон десятилетия честно и почти без сбоев, отрабатывала свою схему популярной литературы, свое видение фантастики и собственное понимание того, чем надлежит заниматься писателю ее степени одаренности. А в итоге, рассматривая достижения жанра за последнее десятилетие, приходится признать, что парадигма Нортон становится все более привлекательной для читателей всех возрастов и всех уровней подготовленности.
И все-таки, как бы ни много было замечено черт добротности и одаренности фантастики Нортон, зададимся вопросом: чем, помимо несколько «неамериканского» характера своего творчества, писательница интересна нам сегодня?
Вот тут, обращаясь к нашей фантастике, которая по известным причинам почти «избежала» саморазвития, следует признать, что без внушительных инъекций идеями и техникой решения художественных задач, без своего рода «гуманитарной помощи», она не сможет органически влиться в поток фантастики мировой. И сколь бы ни были благородны устремления издателей и пишущей братии, для адекватного понимания современной фантастики необходим мостик, необходимо что-то, что представляется знакомым в восприятии читателя. И значение писателей, пишущих не для десятка избранных критиков и не для развития жанра, который в действительности далеко оторвался от нашего представления о том, какой должна быть интересная, увлекательная книга, писателей, в ряду которых Андрэ Нортон принадлежит одно из первых мест, невозможно переоценить.
Иначе возникнут искажения в общей картине жанра, в его восприятии, в издательской практике. А это грозит нам — прежде всего нам — существенными потерями.
Поэтому нам нужна Нортон. Она способна не просто проломить к нам окошко своими замечательными, такими обычными и вместе с тем ошеломляющими книгами, но и стать автором, без которого нет полной картины того, что делали и делают писатели, которым тесно в рамках «только здесь и сейчас», потому что все это у нее уже один раз было, в ее родной англо-американской литературе.
И последнее. Один из моих друзей зовет ее не иначе, как «Бабушка». И это в высшей степени правильно. Потому что кто, кроме доброй, немного несовременной, но трогательной и милой бабушки, усадит вокруг себя ребятишек и взрослых, которые лишь немногим отличаются от детей, и начнет рассказывать, все больше входя во вкус, старые как мир сказки о чудесах и героях, волшебниках и не очень страшных чудищах, и снова — в который раз! — сделает мир интересным, а жизнь увлекательной.
Н.Басов.
Звездные врата
Перевод Александра Крейнеса
ANDRE NORTON
«STAR GATE», 1958
ПРОЛОГ
История — не только собрание фактов; она вся соткана из бесчисленных если бы. Если бы Наполеон не проиграл битву при Ватерлоо, если бы американские колонии не победили бы в Войне за Независимость, если бы в войне Севера и Юга победу одержал Юг… Череда этих если бы бесконечна, каждое из них будит воображение и дает простор мысли. Иногда главный, поворотный момент истории может быть низведен до одного маленького события — смерти одного человека, принятия какого-то маловажного решения.
Представим себе далекий мир, куда прилетел корабль (или корабли) с Земли. Измученные космическим путешествием пришельцы, подвергшиеся мутациям за время своих странствий, с радостью ступают на твердую почву. А между тем планета заселена туземцами, примитивными варварами. Земляне могут их обучить столь многому! Не осознавая смысла своих поступков, они вмешиваются в естественный ход истории этой планеты. Поколения сменяют поколения, и к пришельцам приходит понимание того, что каждый народ должен идти к цивилизации своим путем, что дары, доставшиеся слишком легко, могут причинить вред, что у каждого мира есть свое предназначение, и не дело чужаков пытаться как-то на это повлиять.
И вот сошедшие с Неба «боги» видят: они навредили тем, кому хотели только добра, а чтобы спасти то, что еще можно спасти, они должны покинуть этот мир. Но ведь есть еще полукровки, рожденные от браков землян с туземцами, да и среди землян не все хотят вновь пускаться в бесконечные космические скитания в поисках пригодной для жизни планеты, на которой нет разумной жизни.
Тогда их умами завладевает старая идея параллельных миров.
Вот хроника событий, происшедших по ту сторону Звездных Врат…
НАСЛЕДСТВО
Наступила зима, но что-то неладное творилось в природе. Снега не было, даже на вершинах горных пиков; не было сугробов на перевалах; теплые ветры гуляли по убранным полям, обрывая последние серебристо-зеленые листья с ветвей деревьев, сгрудившихся в небольшие рощицы. Вместо мороза пришла какая-то сушь, и жизнь, буйствовавшая в лесах и на пастбищах, угасла. Но не только погода была странной на Горте — во всяком случае, в тех его частях, где жили люди, — после того как Властители Неба ушли.
