Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора
— Будете ли вы праздновать завтра 7 ноября? Не зря ли случилась эта революция? А при существовании Советского Союза вы хорошо жили? — это вопросы.
— При Советском Союзе мы жили, как сыр в масле. — Это ответ.
Вечером ходил в «Новый мир», брал по доверенности гонорар В.С. За ее работу заплатили меньше 2000 рублей, можно ли на такие деньги жить литератору?
7 ноября, суббота.
Утром прочел «Россия в камуфляже. Эссе» Анатолия Приставкина. Сочинение это оказалось у меня в ксероксе, который я взял у Анатолия Игнатьевича еще в Марбурге. Оно недаром в Марбург было привезено и рассчитано, по большому счету на заграничное видение, для перевода. Писатель иногда пишет именно то, что от него ожидают, или то, что хорошо пойдет на рынке. Как же не любят иногда люди, милеющие от имени президента России, эту Россию. Почти безупречная демагогия.
«Однажды от своих друзей-болгар я впервые услышал поговорку: «Если, возвращаясь домой, ты увидишь у себя во дворе танк, не пугайся — это старший брат пришел к тебе в гости».
«Старшим братом» болгары, как и другие республики, называли тогда русских.
«Старший брат» немало поутюжил гусеницами Европу, наезжая в чужие «дворы»: и чешские, и венгерские, и берлинские…
Не так давно жители Европы и бывшей Западной Германии, ложась спать, на всякий случай прислушивались к чужеродным звукам за окном. Не едут ли «гости»?» — Это цитаты.
Будто бы мы по своей воле пришли в Берлин, пришли в Венгрию, будто бы Болгария страдала под гнетом советского и русского солдата?
Ах, как хочется новых, сладких как малиновый пирог, переводов.
Так, еще одна цитата. Сама по себе свидетельствует о безвкусице жанра и темы. На ловца, как известно, и зверь бежит. На страницах приставкинского эссе возник мой старый знакомый еще по первой поездке в Данию Лев Копелев. Его мемуары я потом, кажется, читал, и они как-то отражены у меня в дневнике.
«Писатель Лев Копелев, проживающий нынче в Кельне, в одном из своих романов описал бесчинство советских солдат, которое он наблюдал в 44 году, когда входили в Германию. И там происходили массовые мародерства, насилие и убийства…»
8 ноября, воскресенье.
После двенадцати утра уехал на дачу в Обнинск. Москва совершенно не дает работать. Но в принципе просто нет сил, нет прежнего куража на работу. Вряд ли что-либо крупное, кроме замыслов, удастся еще сделать, и такое наступает отчаяние от осознания тщетности всех моих усилий. Специально пишу в дневник о гнусных надписях в институтском туалете. «Писатели» и «художники» действовали со знанием дела, что свидетельствует об их опытности. Оставляю биографам и литературоведам разбираться в истине и данностях, почему чем у писателя судьба и биография запутаннее, тем интересней. Для них же констатирую, что в этом году парочку «голубей» застукали на ВЛК. В одной из аудиторий долго не открывали, а когда оттуда ушли двое ВЛКашников, то обнаружен был в аудитории презерватив. Чьих же рук это все дело? Воистину писатель и его герои — это разные люди.
Телевидение ожило и вздохнуло после 7-го, теперь они стремятся преуменьшить количество людей, участвовавших в манифестации. Там, где одни называют 300 тысяч человек, другие — 10, эти телевизионные другие показывают все сверху, в свое время они показывали сверху Манежную площадь.
Пресса не может успокоиться после неловкого высказывания генерала Макашова, назвавшего сионистов «жидами». Конечно, нецивилизованно говорить о еврейском вопросе. Но слово «нецивилизованно» произносили латыши и литовцы на первом съезде советов, а потом такой устроили геноцид против русских. Ведь если по существу, без сильнейшего сионистского лобби разве развалили бы Советский Союз? После рухнувшего гиганта кто прибрал к своим рукам богатство и собственность? Кто такой был Березовский, ставший ныне одним из богатейших людей, и откуда возникло его богатство? И он требует объявления вне закона компартии. Теперь все удивляются появлению национализма. Но уничтожив социализм в многонациональной стране, делавшей ставку на интернационализм, уничтожив эту идеологическую базу, когда национализму пикнуть не давали, стоит ли удивляться, что вылез из-под земли этот самый нелюбимый национализм. И зря приписывают ему красные черты, черты у него всегда одни — коричневые, красноты или голубизны добавляют те, кому это выгодно.
9 ноября, понедельник.
Весь день читал работы студентов. Прочел дипломную работу Трониной, ее прежние рассказы, вычищенные и переделанные и чудесный маленький роман «Космополит». Как много эта девушка, имеющая двоих детей и сочиняющая свои рассказы на старых сводках и оперативках министерства внутренних дел, сделала за время учебы в институте. Потом читал этюды первокурсников. Этюды слабоватые, да и мой ассистент Самид в мое отсутствие дал слишком абстрактную для ребят тему — космос. Но какова дистанция между этими этюдами и прекрасными дипломами пятикурсников. А ведь начинали последние не лучше нынешних.
Конспектирую в блокноте материалы к 5-й главе романа. Вот бы нашим демократам дать посмотреть то, что писал Мартов.
10 ноября, вторник.
Как обычно два семинара: утром — рассказы Сережи Терехова — прекрасный фейерверк; вечером — рассказы Тани Трониной. Лучший из ею написанных — об американском парне в России, здесь есть напряжение слова. Вот так день и прошел.
Воевал с Ольгой Вас. и Дмитрием Николаевичем — наводил жесткой рукой между ними мир. Дмитрий Николаевич мастерит институтский файл в Интернет: открывается этот файл с ректора, а точнее с таких слов: «В России началась публикация дневников Ленина». Это по поводу выхода в свет первых глав моего нового романа.
Писал ли я, что вышел и 10-й номер «Юности»? Он совсем тоненький, возможно, прощальный. Денег нет, и журнал закрывается. Кризис этот журнал сожрал. Здесь интервью Т. Дорониной, глава из моего романа и дневники жены Вл. Солоухина. Неужели на этом закончится журнал, который воспитал почти всех без исключения нынешних политиков? Заканчиваются в наше время самые замечательные начинания советской власти! А что возникает взамен? Конечно, нынешние журналы появляются без решения политбюро ЦК КПСС, но ведь и умирают через два-три номера. «Юность» просуществовала эпоху.
Теперь о моей публикации в «Юности». Она уже замечена. Руслан Киреев сказал, что не очень долюбливающие меня критики «Нового мира» доброжелательно высказываются о первой главе. Это, правда, совершенно не означает, что милые дамы будут об этой публикации доброжелательно писать. Не модно.
