Николай Долгополов - Легендарные разведчики
На основании этих материалов я в 1964 году под псевдонимом Вит. Королин опубликовал статью «Черный клад Черных озер» в популярном тогда еженедельнике «Неделя», издававшемся при газете «Известия». Вот маленький отрывочек, который введет в курс дела: «…Пришел июль 1964 года. Со страниц мировой прессы прозвучали названия мало кому известных за пределами Чехословакии озер — Черного и Чортова. Сотрудники пражского телевидения приехали сюда снимать фильмы о шумавских легендах. В подводных съемках им помогали водолазы — любители из союза содействия армии.
Но вместо хоровода веселых русалок и водяных участникам экспедиции пришлось увидеть призраки Второй мировой войны — заминированные ящики. После предварительного изучения часть их была представлена общественности.
Несколько дней назад в Праге состоялась пресс-конференция, организованная Министерством внутренних дел ЧССР, в ходе которой министр тов. Штроугал ознакомил представителей прессы, радио и телевидения с несколькими из многих сотен важных нацистских секретных документов, которые нашли на дне Черного озера».
Здесь же фото, на котором «стрелками обозначены места, где нашли гитлеровские документы».
Ящики вскрыли. Всё, что хранилось в них — правда до последнего слова. И об оккупации, о расстрелах, о роли местных приспешников. Никаких выдумок. Но документы, что называется, «всплыли» на поверхность таким вот образом и потому интерес вызвали повышенный. Их проверили, признали достоверными. И на этой основе появилось множество публикаций, не только в нашей и в чехословацкой прессе, но и в западной: «Кулисы Третьего рейха», «Тайны Черного озера», «Совершенно секретно: тайны Шумавских озер»…
О последних днях жизни Агаянца ветеран разведки Всеволод Радченко рассказал в своей книге «Главная профессия разведка»: «Агаянцу сделали операцию на коже, небольшую… он уже вышел на работу, но через 2–3 месяца вновь лег в “Кремлевку”. Я, как партийный секретарь Службы и “старый кадр”, служивший с первых дней ее создания, регулярно бывал в ЦКБ у Ивана Ивановича.
Болезнь развивалась очень быстро. Однажды Агаянц пригласил меня пройтись по парку. Было тепло. Говорили о делах. Но вдруг он остановился и сказал, что у него неожиданно появились опухоли в районе подмышек и в паху и… замолчал. Я попросил его разрешения посоветоваться в службе о возможности помочь в лечении, так как этот вопрос, как я понимал, приобретал чрезвычайный характер. Прибыв на работу, доложил о своих худших опасениях заму Агаянца С. А. Кондрашову (впоследствии генерал-лейтенанту СВР в отставке. — Н. Д.). Он при мне позвонил Ю. В. Андропову, председателю КГБ. Реакция была немедленной. Председатель тут же предложил организовать у Агаянца консилиум лучших врачей Москвы.
Я был при проведении консилиума в ЦКБ. Выводы были неутешительными: быстро прогрессирующий рак. Один из профессоров прямо назвал сроки жизни — 3–4 недели. Так и случилось…»
— Он умер 12 мая 1968 года, не дожив до пятидесяти семи лет.
Сколько уж лет прошло, сколько поколений чекистов сменилось, но память о нем хранят все, его знавшие, хоть раз соприкасавшиеся с ним, — завершает нашу беседу полковник Коротков. — И молодые ребята, приходящие нам на смену, о нем знают. Есть при входе в просторный Музей истории внешней разведки в Ясеневе большая Мемориальная доска. На ней золотыми буквами выбиты имена выдающихся наших разведчиков. Удостоившихся такой чести не так много, за все годы существования нашей Службы, с декабря 1920-го, меньше ста человек. Иван Иванович Агаянц занимает среди них место достойное. Похоронен Иван Иванович Агаянц на Новодевичьем кладбище, рядом с женой.
ШЕСТЬ ЖИЗНЕЙ ПОЛКОВНИКА АБЕЛЯ
Рудольф Абель — Вильям Фишер
Разведчик нелегал Вильям Генрихович Фишер, он же полковник Рудольф Иванович Абель, прожил пять чужих жизней плюс шестую — свою собственную.
Советские граждане, наверное, никогда не узнали бы о существовании Фишера — Абеля, если бы не совсем уж громкое дело о его аресте в 1957 году в США и обмене в 1962-м на сбитого в российском небе американского летчика Пауэрса.
Фишер родился в городе Ньюкасл-он-Тайн в 1903 году и говорил на английском так же хорошо, как на родном русском. В разведку пришел 2 мая 1927-го. Нелегал успешно работал во многих странах, но, несмотря на это, был уволен из НКВД 31 декабря 1938 года. Могло быть и хуже, многих его друзей и коллег расстреляли, обвинив в шпионаже. Как всегда бывает в этой жизни, под подозрением оказываются абсолютно не те…
Я уже рассказывал в этой книге, как в начале Великой Отечественной войны вернули на службу немногих, выживших в лагерях или уволенных со службы опытных чекистов. Среди них был и Фишер. Это потом, при аресте в Штатах он взял имя старого друга и коллеги Рудольфа Абеля.
Фишер вспоминал, что самым спокойным периодом его жизни был тот, когда он работал на заводе, куда устроился в середине 1939 года. Два года и девять месяцев он жил без разведки, трудился под своим именем и обходился без всяких явок и паролей.
Перечитывая толстенную пачку писем, написанных Вильямом Генриховичем жене Эле, я наткнулся на поразившее меня откровение. Он писал любимой, что не хочет и думать о бывшей работе, устал от ее бесконечных сложностей и никогда не вернется к прежнему. То ли это была минутная слабость, то ли обида? А может быть, чистая правда вырвалась из-под пера уже многое познавшего человека?
Известно, что во время Великой Отечественной Фишер служил в управлении генерала Павла Судоплатова. В совершенстве владел немецким, считался лучшим радистом органов и обучал молодых разведчиков и агентов диверсионному делу.
С ним связана история, докопаться до правдивых истоков которой мне пока еще не удалось: то ли пропали военные архивы, то ли не дошла еще очередь до открытия новой главы. Существует версия, будто Фишер действовал в фашистском тылу под видом немецкого офицера.
В воспоминаниях другого советского нелегала — Конона Молодого — я наткнулся на такой эпизод. Молодый, заброшенный в немецкий тыл, был чуть ли не сразу пойман и доставлен на допрос в контрразведку. Допрашивавший его фашист не долго мучил Молодого, а оставшись наедине, обозвал будущую звезду советского шпионажа «идиотом» и вытолкал пинками за порог. С тех пор и до конца дней у Молодого побаливал копчик. С «фашистом» Молодый встретился снова, уже по приказу Центра, в нелегальной командировке в Америке. Оба мгновенно узнали друг друга. Правда это или вымысел? Молодый был горазд на такие, повергающие в сомнения мистификации.
