Джей - О Милтоне Эриксоне
Эриксон: В этом месте тоже вырезан кусок. У этой дамы на самом деле была сломана нога. Но она не продемонстрировала, что видит нянечек. На лице было выражение: “Ну да, я сделала”.
Хейли: Милтон, к этому хочется кое-что добавить. У вас есть манера играть на грани метафоры. Вы идете от: “Это словно ногу сломать” к “Твоя сломанная нога чувствует себя лучше” — и в такого рода индукциях вы играете с буквальным и метафорическим смыслами. Я подумал, что там вырезан кусок, потому что кое-что мне неясно, но складывается впечатление, что девушка не уверена, сломана у нее нога или нет.
Эриксон: Знаю. Там было слишком много вырезано, чтобы проследить за переходом. Большая часть пропала. Мы можем работать только с тем, что видим.
Хейли: Но это происходит не только с данной сломанной ногой, но и во многих гипнотических внушениях. “Твоя рука тяжела, как свинец” — а затем сдвигается в “Твоя рука — свинец”.
Эриксон: Да.
Хейли: Вы, пожалуй, это и делали здесь, только немножко по-другому. Потому что вы создали из этого целую сцену. Если бы у нее и правда была сломана нога, сцена была бы больничная. И если бы вокруг были медики, она могла бы оглядеть аудиторию и увидела бы врачей и нянечек.
Эриксон: Мы находились в полуподвале, а аудитория была наверху.
Хейли: И не было зрителей, сидящих напротив вас?
Эриксон: Нет.
Хейли: Я этого не понял.
Эриксон: Там стояла телекамера, и они знали, что их видят наверху по телевизору. Комната была застеклена, поэтому внизу, там, где мы находились, тоже были зрители — водопроводчики, дворники, гостиничные служащие, любопытствующие зеваки, бродяги — кого только не было. Доктор А. не хотела устраивать показ и сделала все таким неприятным. Гостиница сделала его неприятным для меня. Когда она увидела в кадре уборщиков, они вырезали весь переход к нянечкам, а также попавших в кадр интернов, спускающихся по коридору. Они вырезали также... как вы это называете, такой стол для перевозки пациентов с одного этажа на другой? Она увидела других пациентов. Но все это было вырезано.
Хейли: О’кей.
Субъект. № 4: Да, я вижу других людей.
Э.: Вы видите других людей. И вы можете говорить, и слышать. Скажите, вы можете держать глаза открытыми?
Субъект № 4: Да.
Э.: Действительно можете? Вы знаете, я в этом весьма сомневаюсь. Я действительно сомневаюсь. Они закрываются (Она моргает). До конца. И остаются закрытыми. (Ее глаза остаются закрытыми). Хорошо.
Эриксон: Вы видели, около трех реплик назад, ее глазные яблоки поднялись вверх. Затем она была вынуждена открыть глаза, и, когда в конце концов закрыла их, она опять подняла глазные яблоки вверх. Вот почему вы велите субъекту закрыть глаза, и смотреть наверх, и оставить глаза в спящем положении.
Э.: Наслаждайтесь сном, глубоким и мирным, и помните, что в будущем в медицинских или стоматологических целях вы сможете входить в транс очень легко и очень удобно. В любых законных целях. И вы знаете об этом, правда?
Субъект № 4: Да.
Эриксон: Вырезано то, как поднималась ее рука. И все, что я говорил по поводу поднимающейся руки. Уже не помню, что именно.
Э.: А сейчас ваша сломанная нога исцелена. А сейчас сделайте глубокий вдох и почувствуйте себя совершенно проснувшейся, свежей и полной сил. (Она открывает глаза).
Эриксон: Здесь было внушение о ходе времени, оно вырезано. Я забыл, то ли я изменил дату с октября на март, то ли что-то в этом роде. Она очень хорошо это сделала. Помню, как спрашивал, много ли снега было на прошлое Рождество. А в том году над Филадельфией пронесся страшный ураган. Ладно.
Э.: Кстати, как вас зовут?
Субъект № 4: Мэри.
Э.: Что?
Субъект № 4: Мэри.
Э.: И вы всегда так держите руку в воздухе?
Субъект № 4: Нет, обычно нет.
Э.: А почему вы сейчас ее так держите?
Субъект № 4: Не знаю. (Смеется).
Э.: Не знаете. Знаете, женщины — самые странные существа в мире. Они восхитительны. Вы знаете, половина моих предков были женщины. И я этому очень рад. Что бы я делал без них? Как вы думаете, вы можете держать свою руку вверху?
Хейли: А почему рука осталась поднятой после пробуждения?
Эриксон: Потому что я поднял ей руку вне общего контекста, делая что-то другое. И поэтому поднятая рука, должно быть, была... Представьте, что вы что-то берете левой рукой, а я в этот момент поднимаю правую. Ваше внимание отвлечено тем, что вы берете, и это никак не связано с правой рукой, она оказывается вне контекста. И правая рука остается поднятой. А левая с свободна и может двигаться абсолютно естественно.
Э.: Вы раньше видели, чтобы женщина оказывала столь успешное сопротивление? (Смех.)
Субъект № 4: Нет.
Э.: Не хотите ли увидеть, как она снова оказывает успешное сопротивление? Старайтесь держать глаза открытыми.
Хейли: Милтон, почему вы говорите так о женщинах именно с ней?
Эриксон: Ну, женщины бывают разные: от мужеподобных до очень женственных. А поведение этой девушки было очень женственным. Вот я это и подчеркиваю.
Э.: Старайтесь по-настоящему. Изо всех сил старайтесь. Вы можете сделать это еще лучше, старайтесь сильнее. Старайтесь не закрыть их. (Она закрывает глаза.) Вот, хорошо.
Эриксон: Я несколько раз говорил оператору: “Не наводите камеру на меня. Важен субъект. И мои слова”. Но, как видите, он снимал меня больше, чем следовало, и многое упустил, и фильм получился клочковатым.
Э.: Знаете, женщины — тоже люди. И слава Богу. Сейчас сделайте глубокий вдох и полностью проснитесь, чувствуя себя отдохнувшей и свежей...
