Александр Таланов - Нансен
Красота могучих сибирских рек, суровая таежная романтика, мужественные характеры самих сибиряков пленяли норвежского путешественника. И он справедливо заметил, что Сибирь с ее чудесной многоликой природой и своеобразным бытом таежных охотников заслуживает гораздо больше внимания, чем описанные Фенимором Купером экзотические американские прерии и их краснокожие обитатели.
"Сибирь еще не нашла своего Купера!" — досадовал Нансен. Но зато сам Нансен «нашел» Сибирь. Описав ее в своей книге "В стране будущего", он рассеял ложное представление о ней многих европейцев как о дикой, загадочной стране.
С большим знанием, прозорливостью, горячей любовью к "стране будущего" и ее людям написана эта книга. Недаром автор заканчивает ее таким проникновенным признанием: "Мне невольно становится грустно при мысли о том, что я уже простился с обширными задумчивыми лесами Сибири, с ее торжественно-строгой природой, простыми и величавыми линиями. Я полюбил эту огромную страну, раскинувшуюся вширь и вдаль, как море, от Урала до Тихого океана, с ее обширными равнинами и горами, с замерзшими берегами Ледовитого океана, пустынным привольем тундры и таинственными дебрями тайги, волнистыми степями, синеющими лесистыми горами…"
КОГДА НЕЛЬЗЯ БЫТЬ ТОЛЬКО УЧЕНЫМ…
Волк Фенрис на свободе, у пещеры Гнипа воет чудовище Гарм.
Ф. НансенПутешествие по "стране будущего", как назвал Нансен Сибирь, и по просторам русской земли на Урале, в Поволжье, а также по многим российским городам обогатило его интереснейшими впечатлениями. Из этого путешествия он вернулся окрыленным, полным грандиозных планов дальнейшего изучения страны и ее народа, ставшего теперь ему особенно близким.
При первой возможности Нансен решил вновь посетить Россию. И вдруг все предположения, планы, намерения, надежды пошли прахом. Мир как будто сошел с ума. В июне 1914 года в маленьком, дотоле безвестном сербском городке Сараево был убит австрийский эрцгерцог, и это оказалось достаточным поводом, чтобы вспыхнула мировая война.
Тысячи, сотни тысяч, миллионы людей уничтожают друг друга. Все человеческие знания, силы, возможности служат одной цели — уничтожению. Ученые напрягают всю свою проницательность, чтобы изобрести еще более дьявольские орудия массовой смерти. В Германии пасторы призывают верующих истреблять англичан, русских, французов и других «врагов». В Англии, России, Франции и в других странах священники возносят молитвы, чтобы бог поразил немцев. В Америке благодарят бога за то, что возрос кровавый курс акций фабрикантов оружия.
Война потрясает мир, раскаты ее слышатся повсюду. Доносятся они и до нейтральной Норвегии. И здесь ощущается ужас всечеловеческой бойни.
Нансен не ищет такого угла, куда можно было бы скрыться от безумия, охватившего мир. Не прячется он и за нейтральный флаг своей родины. Судьба людей — его судьба. Потому и в тиши своей лабораторий он не находит покоя. Не в силах он оставаться в стороне, когда наука, искусство — все богатства человеческого разума гибнут, когда накопленная людьми культура уничтожается.
Почему возникла война? Нансен отлично понимает, что случившееся в сербском городке явилось не причиной, а только поводом мировой бойни. "Могло ли быть иначе? — пишет он. — Культура, ставящая высшей целью подавление, не может вести человечество вперед, и в конце концов она неминуемо должна была привести к этому — к гибели…"
В своих рассуждениях Нансен не пользуется термином «империализм», но ход его мыслей был близок к истине. Конкуренция между государствами и система подавления слабейших ради наживы, пишет он далее, неизбежно привели к самоистреблению, "люди вынуждены поедать друг друга".
Все утверждают, что вовлечены в войну против своей воли, что сражаются за высшие идеалы. Почему так получилось? — задается вопросом Нансен и отвечает: "Так должно было получиться. Европейская культура обманула — она оказалась сгнившей. Как большое дерево в лесу, она рухнула, едва разразилась буря. Культура? Но чего она стоит, если не укрощает дикого зверя? Не спасает от варварства? Ведь это же основное ее назначение. Без этого она — пустая шелуха".
Как обвинительный акт против буржуазного строя звучат эти слова. Глубоко разочарован Нансен в строе, который пробуждает в людях низменные инстинкты и толкает на путь дикарей. Порожденная им культура, восклицает он, изжила себя, и ее "надо отправить в литейный котел для переплавки".
Людей слабодушных разочарование приводит к пассивности, но у Нансена достаточно твердый характер, и потому он ищет выхода из тупика. Вот его высказывания в очерке того времени "Ронданы и Сёленфьелл". Земля "таит в себе возможности для новых трудовых поколений. Не нужно горевать! Если те, что были, смогли пожрать друг друга, должно быть, пора завести новые. Но откуда они появятся? Где мы найдем свежие, нетронутые поколения?
…Должно наступить возрождение — новая эра с новыми идеалами, когда духовные ценности снова сделаются главной целью, а материальные лишь побочными, когда ничтожество и посредственность не будут больше править миром, а великие умы поведут людей в более возвышенные области, когда каждое умственное открытие, каждая победа в области духа будут приветствоваться с таким восторгом, как теперь все материальное, когда люди будут жить более благородной, прекрасной и простой жизнью".
Очерк этот является ключом для понимания всей последующей деятельности Нансена; заканчивается он уверенными, оптимистическими строками: "В этом мире могут родиться люди новой эпохи, очерченной величавыми простыми линиями, — цельные люди без двойного зрения двойственной морали".
Прославленный путешественник, пытливый ученый все более проникается тем, что ни природа, ни наука не могут оставаться изолированными от жизненных битв, от общественных потрясений. Не в пример подавляющему большинству своих ученых собратьев Нансен не замыкается в цитадели науки. Жизнь зовет его к себе, и он идет ей навстречу.
Высокое чувство долга, столь присущее его натуре, в дни войны проявилось еще сильнее. Норвегия оставалась в числе немногих стран, не принявших участия в войне. Но нейтралитет не мольба к святому, чтобы он охранил мой дом от пожара, а воспламенил соседний. Нейтралитет — обязательство перед всеми людьми спасти общие наивысшие ценности от пожирающего племени. Так понимал Нансен свой гражданский, человеческий долг.
Потому он обратился к согражданам с воззванием: "Пусть право, а не произвол властвуют над народами. Горе нам, если мы не приложим к тому все усилия! С каждым днем Европа приближается к последней, катастрофической грани. Повсюду руины… Пока не поздно, скажем воюющим: "Остановитесь!" Таков был смысл воззвания.
