Татьяна Бирюкова - Москвичи и москвички. Истории старого города
Театр возводился комиссией по устройству отдела об улучшении быта рабочих и ремесленников на время работы Всероссийской Политехнической выставки, посвященной 200-летию со дня рождения Петра Первого.
Образ Иоанна
В начале октября 1900 года в одну из частных московских психиатрических лечебниц на излечение был доставлен богатый купец и крупный домовладелец господин Р-в.
Он удивлял всех домашних и знакомых тем, что совершенно серьезно, не шутя, признавал себя Иоанном Грозным. Когда-то с ним, добродушным и сердечным, можно было поговорить на самые разные темы. Но любой человек с годами меняется. Вот и P-в стал другим: мрачен, задирист, высокомерен. Он мог беспричинно кого-то обидеть, прикрикнуть или дать волю безудержному гневу. Любил расхаживать по своему дому с большой палкой, опираясь на нее, как на жезл. Размахивал своим посохом, грозя кому-то в пространство.
Все забыли то время, когда P-в просил себя постричь. Хотя, впрочем, он не был агрессивен или чем-то опасен.
Острой форме помешательства Р-ва предшествовало страстное его желание поступить на театральную сцену и непременно выступить в роли Грозного.
Еще будучи вполне нормальным, купец уверял всех окружавших, что Иоанн Грозный трактуется артистами совсем неправильно: в театре придают этому образу черты больного, ненормального и жестокого человека. Р-в уверял, что, по его мнению, Грозный был человеком с самым обыкновенным характером и заурядной психикой.
Часто у себя дома, в пылу споров на эту тему, театрал-домовладелец воспроизводил целые сцены из трагедии Алексея Константиновича Толстого «Смерть Иоанна Грозного». Он, облачившись в подручные, но добротные и богатые одежды, представлял в пьесе главную роль на свой особый манер.
Никто не заметил, когда именно этот домашний «артист» перешел незаметную грань между простыми посиделками с близкими и розыгрышами на театральных подмостках, когда он в обиходной жизни реально взял на себя любимый образ царя.
При обращении родных в психлечебницу доктора, много наблюдавшие больных с разными диагнозами, но редко — с подобным, однозначно и единодушно признали развившееся помешательство Р-ва на почве постоянного злоупотребления алкоголем.
Как лечили своего пациента добрые врачи, нам неизвестно. Однако вылечить «великого государя» и превратить его обратным порядком в рядового московского купца — таких случаев не встречалось.
Переселение в Подмосковье
Московский Хитровский рынок (названный не по слову «хитрость», а по фамилии его организатора Хитрово — находился в районе Подколокольного переулка, вблизи Яузского бульвара) представлял из себя натуральную биржу труда и, вместе с тем, приют для ночлега иногородних рабочих. Чрезвычайно разнообразные будни Хитровки, типы ее обитателей известны читателям очерков журналиста Владимира Гиляровского. Конечно, в них многие сюжеты обывательской жизни остались в стороне…
В Москве руки хитрованцев, годные к работе, использовались, в основном, на короткий срок, считавшийся днями и неделями. Поэтому рабочие именовались еще и поденщиками.
С наступлением летнего времени, когда большое количество москвичей, нанимавших рабочий люд, уезжало отдыхать на дачи или в свои усадьбы, спрос на поденщиков в городе резко падал.
Известно, что издавна русский народ имеет в своем характере любовь к вольной жизни. Эта любовь вместе с некоторой пользой использовалась жителями московского пригорода в теплые дни года, когда пристрастие к воле толкало хитрованцев к переезду на так называемые «дачи». Это были их собственные «дачи», отличные от «обывательских». Одни из бывших поденщиков нанимались в полевые и огородные сторожа, другие промышляли чем-либо от походов по лесу.
В конце XIX века хитрованцы ехали работать сторожами в подмосковные Кожухово, Печатники, Юрловку, Люблино, другие селения.
На своей «даче» такой сторож устраивал шалаш и жил в нем до окончания сбора овощей на грядках (приблизительно — до 1 октября). Жалованья он получал от 10 до 15 рублей в месяц, питался «своими харчами». В большинстве случаев в сторожа нанимались одни и те же лица, известные местным огородникам и садоводам по прежним годам такой «службы».
Среди «дачников» было много «грибников». Их тянуло в лес очень рано: еще в то время, когда грибов там и в помине не было. Лишь только после бурной весны начинало чуть теплее припекать, грибники уже перекочевывали в леса Измайлова, Гольянова, Останкина, на Лосиный остров. Они устраивали свои становища на берегах речек, ручейков, у родников: ведь у воды было удобнее оборудовать временные «кухни». Здесь вечером «грибники» собирались и варили на кострах свой ужин. Поблизости и ночевали. (Как это похоже на отдых современных «походников»!) Утром «кухня» хозяевами покидалась, хитрованцы шли в лес: кто за брусничной травой, кто за корнями папоротника, за мхом (благо, что на травы всегда был хороший спрос на рынках). Проходило некоторое время, и начинались сборы ягод, орехов и, конечно, грибов.
Этим работягам совсем неплохо жилось в их простецких шалашах на природе, где обыкновенно селились посемейному, парами. Так было удобнее. Пока мужчина ходил по лесам-перелескам, полянам и болотным кочкам, делая сборы даров природы, жена несла на деревенский рынок для продажи ранее собранное, а сама покупала необходимые продукты. Затем женщина возвращалась и занималась приготовлением на своей «кухне» пищи. Усталый грибник приходил к уже готовому горячему супу или чаю, здесь он мог спокойно отдохнуть.
С местными крестьянами отношения были всегда нормальные: хозяева деревенских просторов не трогали приютов хитровских «дачников». Наверное, по незамысловатым соображениям, что те все равно будут бродить по окрестностям и в случае раздора начнут из мести воровать да поджигать чужие амбары, сено, дрова. Добрососедство и понимание помогали выживать и тем и другим. Где лад — там и клад. К тому же часто сами подмосковные крестьяне на зимнее время, в отсутствие привычных полевых и приусадебных работ, шли в город и становились, пусть не навсегда, а на сезон, рядом со своими летними лесными соседями — теми же хитрованцами.
Когда дела на природе встречались с глубокой осенью, холодные ночи выгоняли хитрованцев из их легких жилищ. Тогда «дачники» спешно возвращались в Москву, в свою постоянную резиденцию — на Хитровку. Здесь им приходилось снова вступать в привычные ряды московских поденщиков и мусорщиков.
