Василий Голубев - Крылья крепнут в бою
Характерно, что из пятидесяти четырех сбитых фашистов - двадцать семь были истребители: двадцать пять Ме-109 и два Хе-113.
Что же помогло нам достигнуть такого успеха? Прежде всего решительное обновление руководящего состава эскадрилий - главной боевой единицы полка; совершенствование боевой и тактической подготовки всего летного состава, независимо от имевшегося опыта, звания и военного стажа; создание пунктов управления самолетами с земли по радио и применение радиолокации; высококачественная подготовка самолетов и их вооружения; и, наконец, полный отказ от оборонительных боев.
Теперь задача одна - удержать достигнутое.
ВСТРЕЧА С ПЕСНЕЙ
Апрель 1942 года на Ладоге. Буйствовали вовсю морозы; метели, снеговые заряды приносили много хлопот тем, кто был связан с Дорогой жизни, с перевалочными базами на восточном и западном берегах Ладожского озера. Плохая погода сказывалась не только на боевой деятельности вражеской авиации, но и нам досаждала. Летчиков, хорошо подготовленных к полетам в сложных метеоусловиях, было не так уж много, и на выполнение боевых заданий приходилось посылать маленькие группы наиболее опытных летчиков.
В один из апрельских дней комиссар Хахилев позвонил в политотдел бригады и попросил ускорить в авиамастерской капитальный ремонт трех самолетов И-16.
Начальник политотдела ответил:
- Самолетов не будет, их передали в другой полк, а вот артистов пришлем.
Хахилев промолчал, расценив ответ, как шутку.
- Ты что, комиссар, отказываешься от хорошего отдыха? - продолжал начальник политотдела.
- Нет, - ответил Хахилев, - но лучше бы и то и другое.
- Увы! Получишь только десерт...
И вот самодельный автофургон с артистами в середине дня появился на аэродроме. Был как раз обед, и артистов пригласили в столовую. В этот момент со стороны озера выскочила восьмерка "ишачков". Они сделали крутую горку и дали залп из пушек и пулеметов.
- Кто это? - тревожно спросила, округлив глаза, молоденькая артистка своего соседа.
- Видимо, начинается воздушный бой, - на полном серьезе пояснил ей сосед, сам бледный как мел.
- Нет, это, к сожалению, салют погибшему другу, похороненному на вершине холма, - успокоили мы гостей.
Что-то у нас отпала охота веселиться. И все-таки, не желая обидеть артистов, мы дружно аплодировали чтецам и исполнителям песен, и особенно Клавдии Шульженко, на этот раз с необычным задором исполнившей свой "Синий платочек" в новом варианте.
Второй концерт в тот памятный вечер закончился поздно. Шульженко со своим музыкальным ансамблем выступала в помещении гарнизонной столовой лучшем нашем здании. Помню ее проникновенные слова, сказанные на прощанье:
- Спасибо вам, боевые неутомимые друзья, за теплоту и внимание, с какими вы нас приняли. Хотелось бы, чтобы в знак нашей теплой встречи вы каждый день сбивали над Дорогой жизни вражеские самолеты, чтобы не только мы, а и другие артисты приезжали к вам почаще.
Комиссар полка Хахилев шепнул мне:
- Вася, скажи слово. Поблагодари их.
Честно говоря, я плохой оратор, но тут, сам не знаю, откуда взялись слова:
- Ваш "Синий платочек", Клавдия Ивановна, мы будем всегда ощущать у себя на груди, и он будет защищать нас от пуль и снарядов. Первый "юнкере" или "мессер" мы собьем в честь вашего прекрасного артистического коллектива. И если вы, Клавдия Ивановна, о чем мы вас очень просим, сегодня не уедете, завтра мы свое обещание постараемся выполнить.
Глаза Клавдии Ивановны повлажнели.
- Спасибо за дорогие сердцу слова, - сказала она. - Хотелось бы остаться, да нас ждут в других частях. Еще раз спасибо...
Ужин прошел тепло, сердечно. Скромный стол был усилен, разумеется, за счет завтрашнего дня. Заведующий столовой умудрился даже поднести всем по две наркомовские нормы. Уже в полночь авиаторы проводили артистов, и видавший виды фургон двинулся в обратный стокилометровый путь до Новой Ладоги.
Утро началось сильным снегопадом. Метеоролог категорически заверил, что летной погоды не будет в течение всего дня, и мы, оставив по одному звену в готовности ь 2, занялись учебой, которая теперь воспринималась всем личным составом как должное, необходимое.
Во время обеда Петр Кожанов не то шутя, не то всерьез сказал:
- Слышь, Вася, а ты вчера крепко загнул Клавдии Ивановне, а? Хорошо, что она уехала, а то бы пришлось тебе краснеть за свой треп...
- Треп? - обиделся я. - Ну, уж нет... Погода будет. Я получше твоего "ветродуя" знаю. Вырос здесь и налетался - во! Ладожская погода изменчива как... В общем, к вечеру снегопад утихнет, облачность поднимется. Тут уж фрицам не усидеть, их погонят силой бомбить трассу. Они-то хорошо понимают, что именно в непогоду легче всего перевозить грузы и эвакуировать людей.
Хотя я и говорил уверенно, на душе кошки скребли. И вообще, зачем было выхваляться перед артисткой? Глупая рисовка. Гусарство, черт побери!
На мое счастье, к 16 часам погода стала улучшаться. Снегопад прекратился, облака ушли ввысь метров на тысячу с лишком. Настроение мое тоже поднялось. Не замедлила поступить и команда с КП полка: привести в готовность к немедленному вылету по одному звену из 1-й и 3-й эскадрилий. Дежурное звено возглавил я, моим ведомым теперь уверенно летал Василек, как я стал звать "повзрослевшего" за две недели Васю Захарова. Вторая пара Петр Кожанов и старший сержант Виктор Голубев.
Ну, что же, теперь дело за фашистами и нашим расчетом на радиолокационной станции "Редут".
"Если нас своевременно поднимут навстречу "юнкерсам", то в такую погоду преимущество будет на нашей стороне", - думал я, сидя в кабине своего "ишачка" с 33-м номером на борту и прикидывая различные варианты предполагаемого боя.
Монотонно гудят агрегаты радиолокационной станции "Редут-59". Ее начальник лейтенант Слепцов внимательно следит за работой расчета, в котором двадцать пять юношей и пятнадцать девушек. Я видел их не раз и сейчас представляю у пульта худенького оператора Валю Сараеву. На ее голове шлем с наушниками, возле губ - микрофон. Она сосредоточенно следит за овальным матовым экраном. Длинная стрелка равномерно вертится по окружности, отсчитывая градусы. На десятки, сотни километров от острова Зеленец, где стоит станция, сквозь темноту и непогоду смотрит всевидящий глаз локатора. Но что локатор без глаз Вали? Они напряжены до боли. Вот на экране, над зеленой линией, появляется острый вертикальный пик, рядом второй, третий, четвертый... Они пульсируют, постепенно темнея в середине. Это "отметка". Это цель. Она поймана. Руки Вали на рукоятках приборов, готовые следовать за движением врага.
- Вижу цель, - сообщает Сараева в микрофон на командный пункт ПВО ледовой трассы и 4-го ГИАП. - Азимут двести пять градусов, расстояние сто километров, высота две тысячи пятьсот метров. Пять групп самолетов.
