Вяйнё Таннер - Зимняя война
Поскольку не было возможности огласить перед комиссией позицию кабинета министров, комиссия решила снова собраться в 18.00. Было решено, что парламентские фракции соберутся на свои заседания в 19.00.
Я едва успел вернуться в свой кабинет, когда вошел британский посол Веркер. Он получил телеграмму от своего правительства, получившего сведения о намерении финского правительства обратиться к правительству Германии с просьбой о посредничестве для начала мирных переговоров. Британское правительство просило Веркера узнать, есть ли за этим что-то конкретное.
Я заверил его, что это только слухи. Я зачитал Веркеру телеграмму от Грипенберга, в которой высказывалась мысль, что слухи могли исходить из Рима.
Веркер. Как такое возможно?
Таннер. Думаю, я знаю, что произошло. Нам нанес визит граф Бех в качестве посланника итальянского министра иностранных дел Чиано. Он говорил с Рюти о том, что Италия может попытаться склонить Германию стать инициатором мирных переговоров. Рюти предоставил ему свободу действий в этом плане.
Веркер. Это объясняет возникновение слухов.
Затем он рассказал мне интересную историю. Когда Галифакс отказался передать Финляндии советские условия мира, советский посол Майский рассердился и принялся угрожать тем, что эта позиция может иметь непредсказуемые последствия для отношений между Советским Союзом и Англией. Галифакс ответил, что будет трудно предотвратить такой конфликт, если Советский Союз намерен продолжать войну с Финляндией и выдвигает условия, которые ей трудно принять.
Веркер сказал, что эта самая последняя информация может помочь нам в принятии решения. Он спросил, принято ли уже решение об обращении к Англии и Франции с просьбой о помощи.
Таннер. Решения еще нет. Мы как раз сейчас обсуждаем этот вопрос. В то же время мы обдумываем и требования, предъявленные Советским Союзом. Нам ультимативно отвели два дня для представления ответа.
Веркер. Это весьма важное известие.
Таннер. Если мы были бы уверены в эффективности предложенной помощи, принять решение было бы просто. Но поскольку уверенности нет, решить вопрос очень трудно.
Члены кабинета министров, ездившие в ставку для встречи с главнокомандующим, вернулись в столицу поздним утром, поэтому новое заседание кабинета министров состоялось в 16.00. Министры доложили о ситуации на фронте и мнении главнокомандующего. По его мнению, ситуация была «не просто критической, а вызывающей крайнее беспокойство». Теперь все ездившие в ставку были готовы принять советские условия. Остальные члены кабинета министров согласились с их позицией, за исключением Ханнула и Ньюкканена.
На заседании комиссии по внешнеполитическим вопросам парламента, которое состоялось в 18.00, споров почти не было. Когда члены комиссии узнали, что кабинет министров решил поддержать отправку положительного ответа Советскому Союзу, все члены комиссии, за исключением депутата Кекконена, присоединились к этому решению.
Собрания парламентских фракций, которые планировалось провести несколько раньше, состоялись в 19.00. Я изложил состояние дел на самый последний момент перед членами социал-демократической фракции, которая единогласно одобрила позицию кабинета министров. «Буржуазные» (то есть несоциалистические) фракции сначала собрались на совместное заседание, и на нем премьер-министр Рюти доложил всю необходимую информацию. За этим последовало сумбурное обсуждение, в ходе которого Рюти дал дополнительные разъяснения. Когда совместное заседание закончилось, «буржуазные» фракции разделились, чтобы провести отдельные заседания, после чего совместное заседание возобновилось в 21.00. К этому времени на нем появился и я. В конце концов, почти все присутствующие одобрили позицию кабинета министров.
Несмотря на все предосторожности, известие об этом заседании проникло в дипломатические круги. Возможно, именно поэтому французский посол Магни попросил принять его в 21.30. Я принял его в одной из комнат здания парламента, где еще продолжались заседания отдельных фракций. От имени своего правительства он сообщил мне, что готовятся к отправке дополнительные подразделения численностью до 20 тысяч человек, сформированные из британцев, французов и поляков. Если финские войска на фронте продержатся еще несколько недель, вспомогательные войска подоспеют в решающий момент. Однако если Финляндия решила заключить мир, это означает полную капитуляцию, и финскому правительству придется нести ответственность за расчленение страны.
Когда я напомнил ему о поступившей от Хольма информации о том, что прибытие помощи в марте невозможно, Магни заверил меня, что войска будут у нас своевременно.
Я спросил его мнение о том, сможет ли Франция поддержать Финляндию на мирных переговорах с Советским Союзом, что способствовало бы достижению более выгодных для нас условий мира. И если на этих переговорах мы не сможем прийти к удовлетворительному решению, возможно ли впоследствии вернуться к вопросу о помощи Запада?
Посол Магни выразил сомнения относительно такой возможности. Симпатии Запада к Финляндии неизбежно остынут за это время. С момента начала переговоров Финляндия, скорее всего, начнет дрейфовать к Германии, и это станет большой удачей для нацистов.
Когда заседания парламентских фракций закончились, кабинет министров снова собрался в 23.15 для принятия решения о форме ответа для Советского Союза. В окончательном виде он гласил:
«Финское правительство, которое выражает надежду на прекращение военных действий и заключение мира, полагает, что полученные им условия пригодны для начала переговоров, и в принципе принимает их. Финское правительство ожидает предложений советского правительства о времени и месте начала переговоров. Финское правительство полагает Москву удобным местом для этой цели».
Текст ответа был сразу отправлен Эркко с указанием не передавать ответ до получения инструкции на этот счет.
Государства Запада проявляют активность
Редко кто бывает в таком искреннем заблуждении насчет того, что все уже решено, как случилось с кабинетом министров. За принятием решения последовала еще неделя, в течение которой пришлось «сражаться» с множеством проблем, взвешивать все «за» и «против».
Едва только кабинет министров принял решение, как немедленно подвергся сильнейшему давлению извне. Франция и Англия вышли из своего оцепенения и поняли, что необходимо предпринять конкретные действия для образования нового фронта в Финляндии. Сначала они считали, что Финляндия в своем безвыходном положении ухватится за их предложение. Но этого не произошло, и теперь они пытались удержать Финляндию от мирных переговоров с Советским Союзом. Посол в Лондоне Грипенберг и посол в Париже Хольма звонили ночью премьер-министру, чтобы передать ему самую свежую информацию, а Рюти позвонил мне в половине второго ночи, чтобы сообщить о сути этих разговоров. Нам становилось все яснее и яснее, что Финляндия занимает важное место в стратегии Запада. Сказать по правде, мы никогда не считали, что помощь была предложена ради наших прекрасных голубых глаз.
