Михаил Гершензон - Избранное. Мудрость Пушкина
в черновой было:
«В восторге пламенном погас».
VI
И общая поэтика Пушкина, и его личное художественное самосознание сводятся к мысли, что поэзия есть огонь, именно чистейший из всех видов душевного огня: «огонь небесный» или «чудесный»; вдохновение или «восторг» поэта есть особого рода возгорание души, необычайно сильное и однако гармоническое; Пушкин однажды назвал его «восторгом пламенным и ясным» («К Жуковскому»). Оттого поэт в его представлении – жрец, возжигающий огонь на алтаре:
так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит
и о смерти поэта Ленского:
Потух огонь на алтаре
Пушкин никогда не анализировал этого явления, но множество раз изображал его, неизменно в образах горения:
Но огнь поэзии погас
– в черновой: «Но вдохновенья жар…»
Но огнь поэзии чудесный
Сердца враждебные дружит
Под небом Шиллера и Гёте
Их поэтическим огнем
Душа воспламенилась в нем
Их разговор благоразумной…
Конечно, не блистал ни чувством,
Ни поэтическим огнем
Единый пламень их волнует (поэтов)
Там, там, где тень, где лист чудесный,
Где льются вечные струи,
Я находил огонь небесный,
Сгорая жаждою любви
– в черновой было: «язык небесный»: значит Пушкин сознательно заменил «язык» «огнем»;
Заветный твой кристал
Хранит огонь небесный,
и ниже:
Когда же берег ада
Навек меня возьмет…
И ты, в углу пустом
Осиротев, остынешь
С младенчества дух песен в нас горел
Твой (поэта) светоч, грозно пламенея
И, чувствуя в груди огонь еще младой,
Восторженный, поет на лире золотой
и дальше:
Исчез священный жар!
еще дальше:
И мне в младую боги грудь
Влияли пламень вдохновенья,
в позднейшей редакции – «искру».
Почто в груди моей горит бесплодный жар
И не дан мне в удел витийства грозный дар?
Но Феб во гневе мне промолвил: будь сатирик!
С тех пор бесплодный жар в груди моей горит
Прервется ли души холодный сон,
Поэзии зажжется ль упоенье, —
Родится жар, и тихо стынет он,
Бесплодное проходит вдохновенье
Их читает
Он вслух в лирическом жару
Поэт, в жару своих суждений
В жару сердечных вдохновений,
Лишь юности и красоты
Поклонником быть должен гений.
Вам ваше дорого творенье,
Пока на пламени труда
Кипит, бурлит воображенье
И тяжким пламенным недугом
Была полна моя глава (вдохновенье)
Тогда, в безмолвии трудов
Делиться не был я готов
С толпою пламенным восторгом
Какой певец,
Горя восторгом умиленным
не проходит
В тебе восторг. Лаура, не давай
Остыть ему бесплодно; спой, Лаура.
Чья мысль восторгом угадала,
Постигла тайну красоты?
– в черновой было: – «Скажи… кого воспламеняли».
Так море, древний душегубец,
Воспламеняет гений твой?
Не смелый подвиг Россиян,
Не слава, дар Екатерине,
Не задунайский великан
Меня воспламеняют ныне
Ты рождена воспламенять
Воображение поэтов
Воспламененною душой
Я пел на троне добродетель
Согретый вдохновенья богом,
Другой поэт…
Рисуя в пламенных стихах
Бывало, пламенный творец
Являл нам своего героя
Как совершенства образец
Напрасно, пламенный поэт,
Свой чудный кубок мне подносишь
О, муза пламенной сатиры!
Чья кисть, чей пламенный резец
Не тем, что пылким вдохновеньем…
Я стал известен меж людей.
VII
Наконец, в сознании Пушкина и ум – огонь, и мысль бывает пламенной. В черновой стих. «Наполеон» есть стих:
И светоч разума горел;
в наброске «Едва уста красноречивы» сказано:
Его ума огонь игривый;
в седьмой песне «Евгения Онегина»:
В бесплодной сухости речей…
Не вспыхнет мысли в целы сутки;
в «Борисе Годунове»:
Мысль важная в уме его родилась.
Не надобно ей дать остыть.{144}
VIII
По мысли Пушкина, жизнь или душа человека, которая по природе есть огонь, подчинена роковому закону остывания. Другой закономерности человеческого существования, кроме термической, Пушкин не знает. Именно, молодость в его представлении – разгар душевного огня, время сильнейшего горения или кипения. С годами душевный жар неудержимо стынет, все более и более; старость – уже совершенный холод сердца, точка его замерзания.
Но вдруг, как молнии стрела,
Зажглась в увядшем средце младость
Простим горячке юных лет
И юный жар, и юный бред
и с ним
Уйдет горячность молодая
Забыло сердце нежный трепет
И пламя юности живой
Жар юности потух в моей крови
Как юный жар твою волнует кровь!
Когда в сияньи возгорится
Светильник тусклый юных дней?
О, нет, хоть юность в нем кипит
Не юноше, кипящему безумно
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Ты сохранила мне свободу,
Кипящей младости кумир
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора
Люблю я бешеную младость
Зато и пламенная младость
Не может ничего скрывать
В страну, где пламенную младость
Он гордо начал без забот
И младость пылкая толпами
Стекается вокруг
Остепенясь, мы охладели
Душа не вовсе охладела,
Утратя молодость свою
В нем пыл души бы охладел
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему
И меркнет милой Тани младость
Померкла молодость моя
Но, хладной опытностью болен
Но дни младые пролетят…
Сердца иссохнут и остынут
Он думал в охлажденны лета
О дальней Африке своей
Советника во-первых избери
Надежного, холодных, зрелых лет
В обоих сердца жар погас
Нет, рано чувства в нем остыли
в черновой было: «Нет, рано чувства охладели».
