Зинаида Чалая - Анатолий Серов
Ребята въезжали верхом прямо в речку. Прыгали с коней в прохладную воду, ныряли, затевали шумную и крикливую возню. Купали лошадей, отдыхали на берегу, бессознательно отдаваясь веселой гармонии лесных звуков, свету солнца, блеску водяных брызг.
Возвращаясь на конный двор и прощаясь с конюхом, Толя говорил:
- Когда маленьким был - хотел стать машинистом на паровозе. А теперь думаю служить в кавалерии.
Конюх с любопытством смотрел на решительное лицо малыша.
- Это как пить дать. Настоящий конник, казак! Сказал - на Турью, а сам скакал до Илимки. И кони в порядке. Тебе хоть сейчас - в командиры эскадрона.
Однажды отец пришел домой мрачный. Любовь Фроловна встревожилась.
- - Что, опять там неладно? Неужели снова перебираться на новые места?
Толя прислушался. Он не понимал, почему родители так огорчаются перемене мест. Ему и Женьке это, наоборот, очень нравилось. Но любящее сердце забилось сильней, когда он понял беспокойство отца.
- Хотят закрыть каменоломню. Говорят, на Семеновском руднике известняк добывается вместе с рудой, и это дает экономию, а здесь надо затрачивать специальные средства на его добычу. Разве в этом дело? Я доказывал директору, что на Семеновском качество известняка гораздо хуже, да и доставка его в Надеждинск за 60 километров только затормозит работу завода. У нас же и ближе к заводу, и прямое сообщение. Но приказ получили сократить смету на вскрышку известняка. Меня вызывают на завод. Буду и там драться. Жаль, время уходит!..
Время действительно шло, наступили холодные дни, порода промерзла, работы остановились. К Серову приходили рабочие, давали советы. Отец уже добился разрешения продолжать добычу известняка, но оно запоздало. Что делать? Рабочие предложили:
- Достать бы топлива, мы почву отогреем. Субботник проведем. Не задержим.
Константин Терентьевич обрадовался. Он приложил всю энергию, достал три вагона каменного угля. Уголь разложили на поверхности породы и разожгли. Порода стала оттаивать. Немедленно собрались на субботник все рабочие каменоломни, и торфа были вскрыты.
Отец говорил, что вот как этим углем разогрета порода, так сердце труженика разогрето любовью к родному делу. На таком холоде, бесплатно, за так, все как один пришли и вот - побеждают нашу сердитую, но благодарную природу.
Толя прибежал на место работ. Он увидел, что отец работал наравне с другими; работали весело, дружно, несмотря на холодный ветер. С краю поля было укреплено и хлопало на ветру Красное знамя. Вот отец объявил перерыв. Все собрались под навесом.
- Ты зачем прибежал? - спросил отец Анатолия.
- Я покурить принес.
Серов хоть сам не курил, но разводил махорку для товарищей. И в этот раз он похвалил сына за умную догадку.
Толстый мешочек с махрой быстро был разобран на щепотки. Задымили, заулыбались добрые люди. Когда работы были окончены и Толя с отцом возвращались домой, тот сказал:
- Вот чего можно добиться, когда возьмутся всем народом. Все дело в крепком товариществе. Субботники - это и есть святое товарищество новых людей, тех, кто верит в силу народа. Всегда держись закона товарищества, сынок.
У Толи на Стекольной улице были два близких друга - Юра Щербаков и Коля Колин. Однажды он рыбачил с ними на своем любимом месте - под мостом, где река пересекала трактовую дорогу из Богословска на Турьинские рудники. Вдруг Толя обнял товарищей за плечи и, оглянувшись, не услышит ли кто, тихо сказал:
- Бежим в Америку.
Юра и Коля чуть не упустили свои удочки. Еле поймали их.
- Бежим! - сразу ответил Юра, смелый паренек, сын лесничего.
- Да вы что? - Коля покрутил пальцем у виска. - Со сна, что ли? Америка вон где! И деньги где возьмем? Да и мама не пустит.
- Я все обдумал. Слушайте. Отсюда пойдем - пешком до железной дороги, а там поедем. Конечно, без билетов, на что они! Беспризорники по всей России катаются без билетов.
- Я не беспризорник, - обиделся Коля.
- Мы тоже не беспризорники. Мы - товарищи. Если ты не товарищ, - можешь отправляться к маме, не держим... Ну, как? Согласен?
- Я - за товарищество.
- Так слушай. На большой станции можно будет слезть, поразмяться, город посмотреть и - дальше, и дальше! На другом поезде. До самой Москвы. Там пойдем в Кремль. Поглядим на Царь-пушку, на Царь-колокол, нас пустят на колокольню Ивана Великого, понимаешь? Ведь везде же наши люди, товарищи! Думаешь, не пустят? Посмотрим на Троицкие ворота, на них еще дырки остались от пуль, когда Красная гвардия выбивала юнкеров из Кремля.
- А Ленина увидим? - спросил Коля, затаив дыхание и еще Сомневаясь.
Толя с бьющимся сердцем кивнул.
- Во что бы то ни стало. А если не теперь, то когда вернемся из Америки и доложим ему про американскую революцию. Мы сами будем в ней участвовать.
- А если не дойдем до Ленина?
- Тогда поездом до Севастополя или до Одессы, оттуда на пароход, в море, потом через океан и - пожалуйста, Америка!
Младший братишка с удивлением и завистью следил за странным поведением Толи и его товарищей. Заговорщики чистили и смазывали свои ружья-пистонки, заготовляли сухари, сахар, кое-что из продуктов, которые разложили по мешочкам и сумкам. Запаслись чайником, спичками и даже карманным фонариком, который припас Юра Щербаков. На расспросы Женьки Толя отвечал:
- Собираемся в лес на охоту.
Родители Толи и его друзей разрешали мальчикам уходить в лес поохотиться, а под воскресенье даже ночевать в лесу. И в этот раз разрешение было получено. Тем не менее таинственность сборов заинтересовала Женьку. В субботу под вечер он устроился у слухового окна и стал наблюдать.
Неожиданно он увидел, что ребята оставили свои ружья под крыльцом. Значит, не на охоту! Потом посовещались, пошли к воротам, прошмыгнули на улицу и понеслись к реке. Разулись, подвернули штаны, перешли Турью вброд, вышли на тот берег, вытерли ноги о траву, сели, снова обулись. Вот они вскочили на ноги и пошли к лесу. Через минуту все трое исчезли, скрывшись в лесу.
Женя слез с сеновала и побежал домой. Занятый своими ребячьими заботами, он забыл обо всем и вспомнил лишь вечером на следующий день, когда Толю не дождались к ужину. Мать несколько раз вставала из-за стола и выходила на крыльцо. Отец успокаивал ее:
- Придут. Не в первый раз мальчишки ночуют в лесу.
- А ружья-пистонки они не взяли с собой, - сказал Женя. - Я сам видел под крыльцом бросили.
- Убежали! - Мать схватилась за сердце.
Отец бросился к лесничему Щербакову, отцу Юры. Начались поиски.
...Стемнело. Над лесом поднялась луна. Деревья толпились по сторонам просеки. И все эти мохнатые сосны, кудрявые березы, клены с листьями, как опахала, столь знакомые и простые при дневном свете, теперь казались будто ожившими и следящими за каждым твоим движением. Словно подстерегают тебя. Далеко позади остался поселок, но мальчики шли, не останавливаясь, не теряя времени на ранний привал. Наконец, забрались в такую чащобу, что лунный свет туда уже не проникал. Тропинка пропала. Тут Юра засветил своим фонариком и даже подпрыгнул от радости, когда свет упал на тропу. Но Коля засомневался:
