Семен Гейченко - Завет внуку
Обо всем этом я думал много лет тому назад, когда делал экспозиции дворцов, домов, комнат русских царей: Петра Великого, Елизаветы, Екатерины, Николая I и последнего царя — Николая II.
В своей брошюре «Экспозиции дворцов-музеев», изданной в 1930 году, в книге «У Лукоморья», изданной в 1971 году, я подробно рассказывал о роли вещей в жизни человека, о том, что вещь — это продолжение физического и духовного облика человека, что она долговечнее человека и, находясь в музее, она бывает часто говорливое, чем литературный документ.
И вот теперь, когда свои рассуждения о вещах я применил при восстановлении других музеев в Пушкинском заповеднике (флигелей в Михайловском, дома Осиповых-Вульф в Тригорском, парадных залов в доме Ганнибалов в Петровском), меня взяло раздумье. А только ли вещи главная суть историко-бытового и литературно-мемориального музея? Всегда ли они главное?
Быть может, в этой мысли слишком ярко проявился мой профессионализм, мои музейная схема. Ведь жизнь человеческая, в особенности посмертная, может быть и вне вещей. А что, например, осталось от поэтов Велемира Хлебникова, Николая Клюева, от друзей Пушкина Алексея Вульфа или «попа Шкоды»?..
О роли вещей в жизни людей много думали Пушкин и И. Тургенев, М. Салтыков-Щедрин, Ги де Мопассан… У них, а не только в музеях учился я реставрационной и экспозиционной работе.
«Странные бывают сближения», — заметил когда-то Пушкин. Шекспир и Ленин родились в один день. В Стретфорде на Эвоне в Англии показывают дом, где родился Шекспир, школу, где он учился, дом, в котором он сосватал себе жену, церковь, где он похоронен. А потом говорит, что до сих пор не известно, да был ли вообще Шекспир?..
Таких музеев, как Пушкинский заповедник на Псковщине, нет больше на свете, нет по разнообразию составных частей, пространству, разнообразию вещей. От Михайловского до Пушкинских Гор заповедный мир тянется семь километров, от Тригорского до Петровского столько же. В этом музее есть вещи Пушкина и его близких, его книги, письма, предметы быта. Но не только это — а есть небо, звезды, облака, дождь, снег, земля, деревья, кусты, трапы, цветы, сено, яблоки, птицы, звери и… даже люди. Всякий пришедший к Пушкину паломник — это ведь тоже частица пушкинского бытия, это своеобразный, очень дорогой «экспонат».
Вот вам пример. В начале осени в Михаиловское каждый третий посетитель приходит из Прибалтики. Идешь по парку и слышишь речь эстонскую, латышскую, литовскую… Так завелось давно. И это как-то по-особенному трогательно и для нас, хранителей Михайловского, очень дорого.
Как-то накануне знаменательного дня 21 августа — дня ссылки Пушкина в псковскую деревню — на усадьбе Михайловского появилась большая толпа старичков и старушек, человек полтораста. Они долго и как-то бестолково ходили кругом да около дома поэта. Потом остановились и стали совещаться. Это была группа из Эстонии. Приметив их замешательство, я подошел и спросил, кто у них главный и чем они взволнованы. Ответила бойкая старушка: «Мы приехаль к Пушкин для ему спеть песня. Наш регент пошел искать директор, и его нет!..» Я представился. Выяснилось, что приехавшие — певцы хора ветеранов труда Эстонии. Приехали они специально, чтобы дать концерт в Михайловском для всех, кто в этот день будет в гостях у Пушкина. Подошли регент Альмар Вийрс и его помощник Лаансалу Арво. Певцы расположились на дорожке вокруг дернового круга перед домом поэта. Дирижер стал на ступень крыльца. Хор запел «Зимний вечер». Пел по-русски, вдохновенно и молитвенно. Потом спели песню эстонского композитора М. Хярмы — «Цвети, расти, живи, родина наша», Не забудь песню Густава Эрнесакса…
Я стоял среди толпы экскурсантов и слушал с умилением сердечным чудное пение добрых старцев… Но я не мог не заметить, что в стороне у ограды собралась какая-то толпа долгогривых ребят, которые о чем-то шептались и спорили… Только закончил эстонский хор свое выступление, как к кругу подошла группа молодежи. Из нее выскочил парень и, обращаясь к толпе, крикнул: «А теперь будет выступать молодежный хор студентов Риги! Можно?» — «Можно, можно, пожалуйста!» — закричали в толпе.
Хор стал полукругом перед домом Пушкина. Дирижер возгласил: «Ян Райнис, «Сломанные сосны». Хор пел куплеты песни поочередно, один по-русски, другой по-латышски:
Высокие сосны сломаны.
На земле лежат как соломины.
Счастливые дали им были видны,
Они перед негром не гнули спины…
Беснуйся ты, зло ненавистное,
В борьбе за счастье мы выстоим!
Безумстнуй, ломай, круши и карай —
Он наш, желанный и светлый край!
Песней наполнились окрестные поля и луга. Ее подхватили леса и рощи Михайловского. Эхо ее неслось все дальше и дальше… И всем казалось, что где-то рядом он — Пушкин.
«Не для житейского волненья, — говорил Пушкин, — не для корысти, не для битв, мы рождены для вдохновенья, для звуков сладких и молитв».
Своей восстановительной работой, проведением Пушкинских праздников, своими ежегодными конференциями, Пушкинскими чтениями, мы стараемся помочь советскому человеку чувствовать себя радостней, веселей и торжественней. Чтобы он всегда видел в Пушкине верного друга, товарища, учителя и наставника.
С большой любовью готовится наш советский народ к каждой большой пушкинской дате. Достаточно вспомнить 1937 год столетие со дня трагической гибели великого поэта или 1949-й — год стопятидесятилетия со дня его рождения. В проведении этих дат принимали участие все деятели нашей культуры и литературы — писатели, поэты, художники; театры, музеи, кино, издательства. Сколько было создано новых пушкинских музеев, выставок, поставлено памятников, издано книг…
Недалека от нас и новая большая пушкинская дата — 150-летие со дня его смерти. Мы уверены, что к этому знаменательному дню будет много сотворено в честь Пушкина. Успешно идут работы по подготовке и строительству научно-музейного центра в Пушкиногорье. Открыт памятник Пушкину в Пскове, открыт новый музейный пушкинский ансамбль в Москве, на Старом Арбате, широко ведутся работы по реконструкции музея-заповедника в Большом Болдине, музея-квартиры Пушкина в Ленинграде на Мойке. Академией наук СССР готовится к изданию Пушкинская энциклопедии…
Мы уверены, что ни один поэт, писатель, художник, композитор не останется равнодушным к приближающемуся памятному пушкинскому дню, ибо величание Пушкина, светлая память о нем — это святое дело для всех нас, деятелей культуры СССР.
Глава 4
ГРОМ ВЫСТРЕЛА
Пять лет назад мне привелось встретиться с поэтом Николаем Доризо. Он пригласил меня, чтобы познакомить с новой трагедией в стихах «Третья дуэль». А потом я прочитал ее в шестом номере «Нового мира» (1983).
