Армин Пройсс - Ханна Райч - жизнь немецкой летчицы
И так я летала на них, каждый полет с чувством того, что моей осторожностью и надежностью я защищаю тех, кто после меня будет сидеть в кабине, и что каждый из них в свою очередь защитил бы эту страну, которую я видела в полете: страну с пашнями и полями, горами и холмами, лесами и реками. Страну, которая, может быть, и уступала на этой планете по своему великолепию каким-нибудь другим странам, но, все же, для меня была только одна она, так как она была моей родиной. Разве не стоило бы летать ради этого?»
Так и те, для которых «бабы» были ужасом, должны были также и в Рехлине привыкнуть к ее деятельности. Достижения, в конечном счете, импонировали всегда.
При экзотических происходящих под рекламным лозунгом KISUAHELI праздниках в феврале 1938 года в Берлине имя Ханны тоже стояло как последний номер на плакатах: «Ханна Райч управляет ВЕРТОЛЕТОМ». Ее выступление перед этим ярким задним планом, посреди разнообразных представлений варьете, кажется, было бы недостойным для некоторых командиров эскадрильи. Все же, речь при этом шла — идею подал Удет — об очень серьезном деле. Впервые в мире в зале Дойчландхалле должен был демонстрироваться «вертолет», и нужно было показать, что это решение было найдено немцами (разработано профессором Фокке в Бремене).
После первых, проведенных Карлом Франке из Рехлина и Ханной пробных полетов на еще полностью неизвестном вертолете, знаменитый американский летчик Чарльз Линдберг, известный своим дерзким трансатлантическим одиночным перелетом, посетил Германию. Этот приятный, простой и естественный мужчина назвал продемонстрированный ему вертолет самым сильным летно-техническим испытанием.
Родители Ханны были по-настоящему объяты ужасом от того, что их дочь должна появиться в среде клоунов, факиров и канатоходцев. Но мысль о том, что ее полет на вертолете с большим названием ГЕРМАНИЯ на корпусе, значительно поднимет престиж их страны, позволяет им преодолеть свою антипатию. «Все же мои родители любили Германию как люди, которые умом и духом великодушны к миру, находили отзвук собственного сердца в своей родине и были ей преданы, как дети преданы своему отцу и матери. Служба отечеству была для них настолько высоким долгом, что они ставили ее превыше всего. Эта позиция имела решающее значение».
Сначала жители Берлина разочарованы — после лозунгов рекламы «300 вещей» — медлительным вертолетом. Все же, наконец, возбуждение и восхищение всех специалистов переносится также на широкую публику. Кроме того, появляется благоприятное эхо в прессе всего света. «Однако этот показ вертолета был, в конце концов, тем, чем он долен был стать: похвалой немецкому духу и немецкой технике. Полет в «Дойчландхалле» был историческим подтверждением права первого изобретателя»2.
Часть 5: Полеты в Америке и Северной Африке
Август 1938 года. International Air Races (Всемирные воздушные гонки) в Кливленде, штат Огайо. Эрнст Удет, который уже на более ранних мероприятиях воодушевлял американцев своим мастерством, снова должен был принимать участие. Но по служебным делам для него это было невозможно, и поэтому он предлагает своим американским друзьям пригласить на его место Ханну Райч. Наряду с Ханной в Америку едут еще два немецких летчика, граф Хагенбург и Эмиль Кропф.
Как и многие другие знакомые, также родители Ханны озабочены тем, что ее дочери как европейке будет трудно в этой чуждой стране. Только Эрнст Удет был другого мнения. С его юмором и его самобытностью, наряду с очевидным для него как прежнего мастера высшего пилотажа смыслом «паблисити», он всегда чувствовал себя как дома у увлекающихся спортом американцев. Также Ханна поражена приветливостью американцев. (Она, как каждый кратковременный посетитель, не могла знать, что американское одобрение и восторг преимущественно длятся всего один день.) Она сталкивается с американским юмором уже в течение первых дней своего пребывания, когда в честь немецких летчиков устраивается прием в Нью-Йорке.
Так как Ханна из всех трех немцев лучше всего знает английский язык, ей достается роль благодарить за все эти речи и тосты. С ее оживленным видом она быстро выражает свое воодушевление Америкой. Она настраивается все больше и больше и, в конце концов, заканчивает выражением, которое она при своем прибытии снова и снова слышала от докеров: «What the hell goes on…» Воздействие — как бомба. Громовой смех и неистовые аплодисменты! Так как то, что она не знала — это выражение просто не было «ladylike»!
В ходе «Воздушных гонок» происходит почти смертельная для немецкой команды авария. Внезапный шквал сильно прижимает самолет графа Хагенбур-га, превосходного мастера высшего пилотажа, в опасную близость к земле. Машина при ударе кувыркается в гигантском облаке пыли. Тишина без единого вздоха, музыка замолкает, знамена приспускают. Но граф Хагенбург внезапно выходит из обломков. Он просит санитаров перевязать его раны, садится в другую машину и продолжает полет (как барон фон Вангенхайм на Берлинской олимпиаде 1936 года, несмотря на сломанную ключицу, продолжал скачки и тем самым обеспечил победу немецкой олимпийской команде по многоборью!). Граф Хагенбург сразу становится самым популярным человеком «Воздушных гонок». Ничто не смогло бы вызвать большего восхищения.
После прыжков с парашютами на точность приземления Ханна в конце гонок должна была продемонстрировать сконструированный Гансом Якобсом «Sperber», планер, на котором можно исполнять фигуры высшего пилотажа. Не просто было после грома и воя моторов настаивать на отключении всех мешающих шумов. Так как беззвучный полет на планере может во всей своей красоте ощущаться только при отсутствии любого отвлекающего шума. Не могло быть большей противоположности, чем между беззвучным полетом сверкающей стройной птицы и предшествующим грохотом мощных авиадвигателей. Ханна исполняет всевозможные фигуры высшего пилотажа и, наконец, садится посреди круга-«мишени» под бурное ликование народа.
Во всех следующих приглашениях гостеприимной страны приходится отказывать, так как немецкая команда из-за кризиса в Чехословакии по телеграфу вызывается обратно.
В феврале 1939 года вновь стартует экспедиция планеристов у профессора Георгии. На этот раз цель экспедиции — итальянская Северная Африка. Экспедиции строго запрещено летать в пустыню. Участники должны держаться за старые трассы караванов. Но и при этом они порой задевают кромку пустыни. Ханна очарована бесконечностью песчаного моря под нею. Однажды она получает задачу перегнать один из имевших у них моторных самолетов в Гариан, городок к западу от Триполи в направлении Туниса. При старте горячее африканское небо безоблачно. Часами она при монотонном жужжании мотора наслаждается им, как и мертвой, сверкающей белой поверхностью под нею. На небе все еще ни одного, даже маленького облачка.
