Эрвин Полле - Четыре жизни. 2. Доцент
С уездом из Тюмени Неупокоева, деканом факультета стал Магарил, я понял, уходить придётся. Куда? Когда? Масса верёвок: семья, квартира, доступ к научному оборудованию, проблемы с диссертациями Нины и аспирантки Нагарёвой, перспективы личного роста…. Варианты появлялись, исчезали («Профессиональный тупик»). В данной главе я покажу только попытку перейти на заведование кафедрой в Тюменском университете.
Уважаемый читатель! Я напоминал птичку, безуспешно пытавшуюся вырваться из клетки. Привожу дневниковые записи того периода без купюр, это будет короче последовательного объяснения, в то же время важно для понимания, почему всё-таки пришлось бросить ВУЗ.
30.03.75 г....Началась новая попытка перехода в университет. Приглашают на заведование кафедрой неорганической химии. Предварительные переговоры с деканом и Ивановым [завкафедрой физической химии университета, в главе «Общественная работа» описано, с каким трудом проходил в 1970 г. его конкурс на должность доцента ТИИ] состоялись в первых числах января. Я поставил 2 условия: передача курса аналитической химии на кафедру и более крупная квартира. Декан обсудил ситуацию с ректором Александровым и 12 января 1975 г. появилось объявление в «Тюменской правде» о конкурсе в течение двух месяцев. Подал заявление ректору ТИИ о выдаче характеристики, а сам напросился на приём к Александрову. 14 января разговаривал с Александровым в присутствии декана Соловьёва минут 45. Александров пел мне дифирамбы и заявил, что передача аналитики — дело более простое, чем квартирный вопрос. Впечатление от разговора — неприятное.
В ТИИ события развивались так. Ректор, получив заявление, созвал Захарова [проректор по учебной работе], Чемакина [секретарь парткома] и ещё кого-то и начали решать, как задержать меня в институте. Партийной дисциплиной — беспартийный, квартирой — жена остаётся, работой — на повышение идёт и т. д.
15 января вызывают. Захожу в приёмную, направляют сначала к Захарову. Захаров спрашивает, связан ли переход с квартирой. Если из-за квартиры, то, дескать, получишь, но теперь я решил бить в одну точку, только работа. Выхожу в приёмную и жду, пока освободится Копылов. Подсаживается секретарь парткома Чемакин и начинает петь мне дифирамбы. Разговаривали минут 40. Затем зашёл к Копылову и — 30 минут разговаривал с ними двумя: Копыловым и Чемакиным.
Первый вопрос: связан ли уход с Магарилом? Я продолжаю линию: университет — моя «хрустальная мечта». Вопрос: это же Вам не по специальности? Пришлось объяснять про СФХМИ и передачу аналитики. Чемакин: «А почему у нас в ТИИ Вы не возьмёте кафедру общей и аналитической химии?» Объяснил разницу между кафедрами общей химии ТИИ и неорганической химии университета. Копылов: «Связан ли переход с квартирой и обещали ли мне её в университете?» Да, обещали, но главное — работа! Чемакин: «Но там ведь опять придётся ждать квартиру года 2?» Отвечаю: «Здесь ждал 7 лет, ещё 2 подожду. В университете хоть вижу перспективу для своего роста. Здесь же в ТИИ даже если удастся защититься, мне не найдётся кафедры, так как я не инженер.» Копылов: «Разговаривали ли Вы с Александровым?» Пришлось «потемнить» и сказать, что разговор был предварительный и что Александров хотел переговорить с Копыловым после подачи документов.
Всего сейчас уже не вспомнишь, но помню, как и Чемакин и Копылов в голос вспоминали, как они не дали меня в обиду в прошлый конфликт, когда Магарил требовал у руководства раздавить меня.
В заключение ректор сказал, что если они меня отпустят, то только с очень хорошей характеристикой и что они заинтересованы, чтобы мы остались хорошего мнения друг о друге. Окончательно вопрос о выдаче характеристики будет решён после разговора Копылова с Александровым.
Разговор ректоров состоялся и окончился благополучно для меня.
Начал оформлять характеристику. Подписал у Щипанова, затем отнёс к Магарилу [декан], неделю она у него лежала. Затем на треугольнике [администрация, партбюро, профбюро ХТФ](Магарил, Обухова, Амелин) её обсудили и, не показывая мне, перепечатали и отдали в отдел кадров. Я зашёл к Лиде (ОК) узнать, что с характеристикой, она звонила несколько раз к Щипанову, так как там не было его подписи. Оказалось, что в характеристике полностью отсутствует абзац о научной работе, а вместо него написано: «Э.Г.Полле занимается научной работой, но мало уделяет внимания методической работе». Я возмутился, поговорил с Щипановым и тот отказался подписывать такую характеристику. Лида пошла к Чемакину с обоими экземплярами характеристик и тот сказал, что надо подписывать первоначальный вариант и пусть Щипанов сходит к Копылову. Щипанов как будто два раза пытался сходить к ректору, но затем его Магарил уже уговорил подписать второй вариант. Я настоял, чтобы Щипанов просто приложил записку Копылову и оставил этот вопрос на его рассмотрение. Он это сделал, Лида сходила к Копылову, и тот дал указание подписать первоначальный вариант. Так была подписана положительная характеристика…
31.03.75 г. Продолжаю. Передал документы в отдел кадров университета и жду. В это время Магарил вдруг поднял вопрос о передаче курса СФХМИ на кафедру общей химии. Часть приборов получила Комиссарова, пришлось даже поругаться с ней, так как она не хотела утром вставать, а я в 12 дня уходил домой кормить детей обедом.
12 марта истёк срок подачи документов, и я стал ждать Совета. 15 марта Иванов пригласил меня в университет, чтобы решить вопрос об аналитике. Были Соловьёв, Колесников [и.о. завкафедрой, на которую я подал документы], Иванов и я. Решили аналитику передать, а в понедельник 17.03 пригласить аналитиков Окунева и Сироткину и попытаться их уговорить. Пришёл в деканат, сидят Иванов, Колесников и Окунев. Декана нет. Он появился минут через 45, исчез Колесников. Появилась Сироткина. Декан заявил, что он разговаривал с ректором и тот подтвердил, что не возражает против передачи аналитиков. Так как Колесникова нет, декан предложил рассмотреть вопрос на расширенном заседании кафедры неорганической химии с приглашением аналитиков, меня, Иванова и декана.
Позднее оказалось, что вдруг Колесников категорически отказался от передачи на кафедру аналитики (Окунев же ещё в начале января рвался с курсом на неорганику). В этот же день 17.03 Окунев и Сироткина побежали к ректору и Дерябину (проректор по учебной работе, предыдущий ректор). Ректор сказал, что он ничего не обещал относительно аналитики. Дерябин возмутился, что был не в курсе. Не может быть и речи о передаче аналитики, т. к. студенты уже распределены и т. д. и т. п. На следующий день, во вторник 18.03 Дерябин сказал Иванову, что он меня помнит, против кандидатуры не возражает, вопрос о передаче аналитики можно будет потом без шума поднять, и вообще надо было прийти к нему посоветоваться.
