Михаил Ботвинник - Портреты
Ласкер иногда скрывал свою любовь к шахматам. Свидетельство тому – предисловие Альберта Эйнштейна к биографии Ласкера, составленной Й. Ханнаком. Когда Ласкер в 1937 году переехал в Нью-Йорк, он встречался с великим физиком, и, естественно, два эмигранта из нацистской Германии увлеченно обсуждали самые различные проблемы. Великий шахматист, конечно, лучше разбирался в человеческой психологии, нежели великий физик; к тому же Ласкер был на одиннадцать лет старше – он и внушил своему собеседнику, что он, Ласкер, многолетний чемпион мира, не любит шахматы! Вот что писал об этом Эйнштейн:[2] «Эмануил Ласкер был, без сомненья, одним из самых интересных людей, с которыми я общался в зрелые годы моей жизни… мало было тех, кто соединял своеобразную независимость личности с подлинным интересом ко всем большим проблемам человечества. Я не шахматист и поэтому не в состоянии восхищаться его духовной мощью в той сфере, где лежат его величайшие интеллектуальные достижения, а именно в области шахматной игры…
…Мы сблизились во время совместных прогулок, обмениваясь мнениями по различным вопросам. Это был несколько односторонний обмен, в ходе которого я больше получал, чем отдавал, так как Ласкер был по природе своей одним из тех энергичных людей, для которых естественнее утверждать свои собственные мысли, чем прислушиваться к чужим.
Меня в этой личности, вопреки лежащей в ее основе жизнеутверждающей силе, поражала какая-то трагическая нота. Неслыханное умственное напряжение, без которого не может обойтись ни один шахматист, так переплеталось с игрой в шахматы, что он никогда не мог избавиться от духа этой игры, даже когда занимался философскими и общечеловеческими проблемами. При этом мне казалось что шахматы были больше его профессиональным трудом, чем собственно целью его жизни. Его истинное стремление, казалось, было направлено на научное познание и на ту красоту, которая присуща творениям логики, красоту, из волшебного круга которой никто не в силах выбраться, кто однажды в этот круг вступил. У Спинозы материальное существование и независимость были основаны на шлифовке увеличительных стекол; тем же были и шахматы в жизни Ласкера…»
Несомненно, Ласкер кривил душой. Перед лицом величайшего физика нашего столетия он не осмелился поднять шахматы на должную высоту. Но когда Ласкер освобождался от общепринятой негативной оценки шахмат, то проявлял свои подлинные чувства и горячо защищал право быть шахматным профессионалом (см. предыдущую статью о Ласкере).
И это был подлинный Ласкер (без какой-либо рисовки!), преданный шахматам, готовый за них постоять.
Ласкер не только высказался в пользу профессионализма, но и указал пути материального обеспечения мастеров-профессионалов. Прежде всего он высказался за создание ФИДЕ: «…Молодые маэстро… добьются объединения шахматного мира в деятельную организацию». Далее он настаивал на введении авторского права на текст шахматной партии. Он считал, что именно так можно обеспечить материальную базу профессионализма.
Прошло несколько десятилетий. И теперь ФИДЕ обсуждает этот вопрос. Президент Ф. Олафссон запросил мнение нескольких специалистов (читатель, конечно, догадывается, что мой ответ был положительным). Образована комиссия во главе с Л. Принсом (Нидерланды), которая должна представить доклад Генеральной ассамблее…
В жизни пожилой Ласкер (молодым я его не мог знать) был милым, мудрым и доброжелательным человеком. Он не находился во власти предрассудков, был первым большим шахматным мастером который приехал в Советскую Россию после Октябрьской революции. И впоследствии Ласкер неизменно принимал приглашения на участие в соревнованиях в Советском Союзе.
Возможно, что портрет великого шахматиста, данный в этом предисловии, на первый взгляд покажется необычным. Но пусть читатель сначала прочтет книгу, а затем уже составит окончательное суждение.
Теперь же, когда мы с вами, уважаемый читатель, познакомились с великим шахматистом и мыслителем, перейдем к оценке его «Учебника шахматной игры».
Ласкер, видимо, не считал, что он должен дать читателю нечто особо глубокое и законченное. В этом отношении характерны его примечания в сборнике партий международного турнира в Петербурге (1909) – они слишком лаконичны. И это соответствует подходу Ласкера к шахматам – раз шахматная игра неисчерпаема, а ресурсы партнеров ограничены, то к чему глубина анализа? Другое дело глубина мышления за доской – иначе не победишь!
Учебник содержит начальные сведения о шахматной игре, некоторые примеры, которые должны дать читателю представление о тонкостях шахмат, и объемистые сведения по теории начал (с пояснительными партиями).
Глава о комбинации включает множество примеров, относящихся ко всем стадиям шахматной партии. На мой взгляд, представление Ласкера о комбинации несколько старомодно, но коллекция примеров превосходна.
В главе о позиционной игре производит сильное впечатление как исторический обзор, так и собрание примеров позиционной игры. Эта глава – украшение учебника. В наши дни шахматисты мало знают о прошлом шахмат, о том, как формировалось учение о позиции. Ласкер был живым свидетелем развития первого этапа шахматной теории (ведь он выиграл матч у самого Стейница), и здесь сведения об этом периоде развития шахмат читатель получает из первоисточника.
Глава об эстетике шахмат, сама по себе весьма интересная, вряд ли имеет самостоятельное значение. Ее содержание могло бы быть разделено между главой о комбинации и главой о позиционной игре. Заканчивается учебник примерными партиями.
Отметим отсутствие специальной главы об эндшпиле. Сведения о нем рассеяны по книге.
Следует, однако, помнить, что книга написана великим шахматным бойцом и мыслителем. Итак, чтение этой книги, отображающей выдающуюся шахматную индивидуальность, полезно для каждого серьезно изучающего шахматы и интересующегося их прошлым. Издательство «Физкультура и спорт», издав этот учебник сделало шахматистам хороший подарок.
Хосе Рауль КАПАБЛАНКА
Великий шахматист
Достоинства Капабланки не следует ни умалять, ни приукрашивать: он был таким, каким был, и этого достаточно, чтобы быть великим.
То, что в раннем детстве он проявил удивительные способности к шахматам, не может поразить знатока – это бывало. То же можно сказать о блестящей победе 23-летнего кубинца на международном турнире 1911 года в Сан-Себастьяне. Спустя три года на турнире в Петербурге все уже трепетали перед Капабланкой. Должно было произойти «чудо» (или, иначе говоря, должно было сказаться пренебрежение спортивным режимом), чтобы победителем оказался не он, а Эм. Ласкер. К сожалению, и это бывало…
