Михаил Ботвинник - Портреты
Обзор книги Михаил Ботвинник - Портреты
Михаил БОТВИННИК
ПОРТРЕТЫ
Предисловие
Здесь необходимо выделить портреты выдающихся шахматистов: М. Чигорина, Эм. Ласкера, X. Р. Капабланки, А. Алехина М. Эйве и П. Кереса. Может быть, бледнее получился Чигорин: я его никогда не видел, он умер за три года до моего рождения. Остальных я знал, и знал хорошо.
В спортивной борьбе, в общественной жизни, в принципиальном подходе к шахматам бывают разногласия. Наиболее острыми они были у меня с Эйве и Кересом, но со всеми этими непревзойденными шахматными бойцами сложились самые добрые отношения.
Хотелось бы обратить внимание читателя на ошибочность мнения А. Эйнштейна по поводу отношения к шахматам Эм. Ласкера. К сожалению, авторы, которые не знали лично великого шахматиста, базируясь на мнении Эйнштейна, повторяли ту же ошибку.
В развитии советской шахматной школы и ее организации сыграли большую роль В. Рагозин и А. Котов. Я с ними был хорошо знаком, особо близок мне был Слава Рагозин. Молодые советские шахматисты должны помнить о них. Не следует им забывать и В. Макогонова, В. Симагина, А. Константинопольского, В. Микенаса.
А. Модель оказал на меня большое влияние в начальный период моей шахматной жизни. В более зрелом возрасте я подружился с нашим большим этюдистом и аналитиком Н. Григорьевым, а в заключительный период шахматной деятельности мне помогал мой друг Г. Гольдберг. Статья о Б. Юрьеве даст читателю некоторое представление о шахматной жизни 20-х годов.
В шахматы играют люди разного возраста, разных профессий. Д. Ойстрах, несомненно, был сильнейшим среди шахматистов, принадлежавших к миру искусства.
Особо надо выделить статью о Б. Подцеробе. Мы с ним были очень дружны. К сожалению, мне не удалось опубликовать ранее статью так, как она была написана. Здесь она печатается без искажений.
Последний период своей жизни я занимаюсь исключительно научной работой. Многие ученые относятся к моим исследованиям с недоверием. Две статьи – об А. Ляпунове и В. Глушкове – посвящены тем, кто меня поддерживал.
Известный советский математик, член-корреспондент Академии наук СССР А.А. Ляпунов (был потомком автора теории устойчивости движения А.М. Ляпунова и автора теории остойчивости кораблей А.Н. Крылова) последние годы своей жизни всей душой увлекался кибернетикой и никогда ей «не изменял». Когда Норберт Винер («отец кибернетики») приезжал в Москву, он попросил именно Ляпунова сопровождать его.
И в заключение приведены несколько слов о моем брате И. Ботвиннике, которые я написал в связи с юбилеем ленинградского трамвая.
От редакции
В этой небольшой книге собраны портреты выдающихся шахматистов XX века – выстроена почти полная галерея чемпионов мира (за исключением Стейница). Однако перед читателем предстают образы и других людей: известных шахматистов, музыкантов, ученых, друзей и коллег Михаила Ботвинника.
Пятикратный чемпион мира по шахматам был не только крупным электротехником, компьютерным теоретиком, но обладал литературным даром и проницательностью.
Его идеалом был Пушкин, и писать Ботвинник стремился кратко, образно, ярко и … неожиданно. Закончив работу, интересовался: «Ну как? Виден человек?». Кроме того, писал правду, что при умении переходить от частного к общему, природной наблюдательности, тонком чувстве юмора и превосходной памяти, делало материал неизменно интересным. Никогда не стеснялся привести свою проигранную (или не выигранную!) партию, дабы подчеркнуть лучшие качества персонажа, о котором писал. Кстати эта книга не только собрание портретов, написанных Ботвинником, но, в какой-то степени, и портрет самого автора. Всегда стремился к справедливости и объективности, однако людей мерил по себе, и зачастую коллеги и сотрудники столь высоких критериев не выдерживали.
Его шахматный авторитет был непререкаем, к нему часто обращались издатели, заказывали статьи. Никому не удавалось уговорить Ботвинника написать о человеке, который был ему неприятен. Однажды, выслушивая доводы одного главного редактора, долго «отбивался», а в завершение беседы сформулировал: «Поймите меня правильно – плохо не хочу, а хорошо не могу!»
Здесь и предисловия к книгам, юбилейные и мемориальные эссе материалы, написанные по заказу издателей – словом, повод мог быть любой.
В некоторых случаях, чтобы выстроить галерею чемпионов, пришлось обратиться к тексту мемуаров Ботвинника: так, портреты В. Смыслова, Т. Петросяна, Б. Спасского, а также А. Ильина-Женевского не были написаны Ботвинником специально, а лишь извлечены из его трудов.
Также необходимо указать, что портреты двух последних чемпионов мира – А. Карпова и Г. Каспарова были написаны, когда персонажи были весьма молоды.
Указатель первой публикации материалов, расположенный в конце книги, хронологически охватывает свыше полувека и тем самым подчеркивает историческую сущность настоящего издания.
Будем надеяться, что книга найдёт своего читателя как среди любителей шахмат, так и среди почитателей отечественной культуры.
* * *Выражаем глубокую признательность всем, кто способствовал выходу книги в свет. Средства приходилось собирать буквально «с миру по нитке». Среди спонсоров издания – Общероссийский общественный благотворительный фонд «Наследие», Специализированный регистратор «Московский фондовый центр», ВНИИЭ (институт, в котором долгие годы работал Ботвинник), Betsy & Paul Siegel (Atlanta, Georgia, USA), А.Б. Рошаль, губернатор Кемеровской области AT. Тулеев, книготорговая фирма «У Сытина», Шахматная федерация Санкт-Петербурга, Издательский дом «Галерия» (А.В. Ильин и В.В. Пирожок), СЕ. Петелин…
Михаил ЧИГОРИН
Почему Чигорин не был чемпионом мира?
Этот вопрос невольно возникает у каждого, кто внимательно знакомился с партиями Чигорина, его аналитическими работами, его биографией.
Чигорин был исключительным мастером атаки, мастером блестящих жертвенных комбинаций; он всегда стремился к победе, то есть у него были те черты шахматного бойца, которые так импонируют широкой массе шахматистов.
Правда, это распространенное мнение об игре Чигорина является неполным. Чигорин был также большим мастером упорной защиты, прекрасно играл эндшпиль, умея «выжимать» минимальное преимущество, отличался огромным трудолюбием – словом, имел все то, что в те времена мало ценилось широкими слоями шахматистов, но что в шахматной борьбе не менее важно, чем блестящие комбинации.
Когда Чигорин заинтересовался шахматами, царская Россия была отсталой шахматной страной. Ничтожное число любителей – ярых поклонников королевского гамбита и гамбита Эванса, почти полное отсутствие серьезных турниров и шахматной литературы – все это исключало возможность появления в России шахматного «революционера-ученого», каким был Стейниц. Чигорин не мог не стать приверженцем «старой школы», безраздельно господствовавшей в те времена, и действительно, он оказался ярким ее представителем.
