Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам
Несколько лет спустя Маяковский рассказал Николаю Асееву…
«… как он, выйдя из тюрьмы, где просидел с лета до крутых морозов, побежал осматривать Москву. Денег на трамвай не было, тёплого пальто не было, было только огромное, непревзойдимое и неукротимое желание снова увидеть и услышать город, жизнь, многолюдство, шум, звонки конки, свет фонарей. И вот в куцей куртке и в налипших снегом безголошных ботинках шестнадцатилетний Владимир Владимирович Маяковский совершает свою первую послетюремную прогулку по Москве по кольцу Садовых…».
Итак, революционер-подпольщик Владимир Маяковский обрёл свободу. Вновь повезло? Но почему вдруг? За что?
Глава седьмая
Перенацеленное бунтарство
Неожиданные странности
Обретение свободы узником Бутырской тюрьмы порождает немало вопросов. Самый главный из них, пожалуй, такой: неужели шестнадцатилетний паренёк сумел (да ещё и в третий раз подряд!) оставить с носом опытнейших профессионалов Охранного отделения?
Сам Маяковский (в «Я сам» образца 1922 года) своё невероятное освобождение объяснял очередным вмешательством всё того же всесильного «друга отца»:
«Меня выпустили. Должен был (охранка постановила) идти на три года в Туруханск. Махмудбеков отхлопотал меня у Курлова».
Фразы эти не только ничего не объясняют, они ещё больше всё запутывают.
Почему вдруг Нарымский край оказался заменённым Туруханском, находившимся совсем в другой губернии?
Каким образом «другу отца» Махмудбекову удалось «отхлопотать» узника Бутырки?
Кто такой Курлов?
Павел Григорьевич Курлов (1860–1923) родился в дворянской семье. В 19 лет окончил Николаевское кавалерийское училище, служил в армии. В 28 лет завершил обучение в Военно-юридической академии. В 1892-ом вышел в отставку в звании подполковника и поступил на службу в Министерство юстиции. С 1903 года – губернатор Курска. В 1905-ом – губернатор Минска, где подавлял революционные выступления, за что на его жизнь неоднократно покушались. В 1907-ом исполнял обязанности вице-директора Департамента полиции, но после убийства начальника Главного тюремного управления Максимовского, был назначен Столыпиным на его пост. В 1909 году – товарищ (заместитель) министра внутренних дел, руководитель полиции и командир Отдельного корпуса жандармов. В 1910-ом был Высочайше произведён в жандармские генерал-лейтенанты.
Владимир Джунковский о нём писал:
«Курлов принадлежал к типу людей бестактных… Ума от Курлова отнять нельзя было, но это был человек с шаткими принципами. Последнее проявилось в нём особенно сильно, когда он сделался товарищем министра внутренних дел, а затем и соединил в себе и должность командира Отдельного корпуса жандармов. Он окружил себя недостойными людьми, которые его компрометировали…».
Теперь познакомимся поближе с Махмудбековым.
Сергей Алексеевич Махмудбеков (Махмут-Беков) родился в 1875 году в карабахском городе Шуше, гимназию окончил в Кутаисе. Был начальником тюрьмы в Кутаисе (видимо, тогда и познакомился с багдадским лесничим Маяковским). Затем служил начальником царских тюрем в Воронеже и Санкт-Петербурге. После того как 13 октября 1907 года на него было совершено покушение (далеко не первое), Сергей Алексеевич свою опасную службу решил оставить. Из Главного тюремного управления его отпускал Павел Курлов. В 1908 году приказом начальника Главного Управления Почт и Телеграфов он был назначен старшим помощником начальника перевозки почт Московского уезда.
Конечно, чиновник, служивший какое-то время помощником начальника петербургской тюрьмы «Кресты», вполне мог похлопотать за кого-то у своего бывшего начальника Курлова. Похлопотать. Но в случае с Маяковским ему предстояло «отхлопотать» человека, который попал за решётку уже в третий раз, и на которого в Охранном отделении имелось довольно пухлое досье. Мог ли Павел Курлов чем-то помочь в таком весьма щекотливом деле?
Недоумение усиливается, когда начинаешь сопоставлять два варианта автобиографических заметок Маяковского – тех, что написаны и опубликованы в 1922 году, с теми, что появились в 1928-ом. Мы уже говорили о том, что в более позднем (тщательно отредактированном) варианте количество арестов, которым подвергался Маяковский, почему-то сокращено до двух.
Зачем? В те годы тюремными заключениями в царских тюрьмах гордились. Для чего понадобилось сокращать число «сидок»?
Вспомним, как описана ситуация после первого ареста в варианте 1922 года:
«Вышел. С год – партийная работа. И опять кратковременная сидка. Взяли револьвер. Махмудбеков, друг отца, тогда помощник начальника Крестов, арестованный случайно у меня в засаде, заявил, что револьвер его, и меня выпустили».
Следующая главка (в том же варианте 1922 года) названа «ТРЕТИЙ АРЕСТ». В ней сказано:
«Живущие у нас (Коридзе (нелегальн. Морчадзе), Герулайтис и др.) ведут подкоп под Таганку. Освобождать женщин каторжан. Удалось устроить побег из Новинской тюрьмы. Меня забрали. Сидеть не хотел. Скандалил. Переводили из части в часть…».
В варианте 1928 года эта же главка названа иначе – «ВТОРОЙ АРЕСТ», и в ней ситуация изложена так:
«Живущие у нас ведут подкоп под Таганку. Освобождать женщин-каторжан. Удалось устроить побег из Новинской тюрьмы. Меня забрали. Дома нашли револьвер и нелегальщину. Сидеть не хотел. Скандалил. Переводили из части в часть…».
Что изменилось?
Во-первых, исчезли фамилии жильцов квартиры Маяковских, которые вели подкоп под Таганскую тюрьму. Почему?
Во-вторых, второй арест оказался совмещенным с третьим. Зачем?
В-третьих, браунинг был действительно найден в квартире Маяковских. Но после второго ареста. И это случилось почти за полгода до побега из Новинской тюрьмы, после которого ни в комнате, в которой жил Маяковский, ни в их квартире не только никакого оружия, но и «нелегальщины» найдено не было. Это записано и в протоколе обыска:
«… никаких предметов, свидетельствующих о принадлежности его к преступному сообществу, не оказалось…».
Теперь же браунинг и «нелегальщину» обнаруживали сразу же после побега. Почему?
То, как описаны действия подпольщиков, тоже удивляет. Подкоп вёлся ими под Таганку, а каторжанок «удалось» вывести из Новинский тюрьмы. Как это могло произойти?
И ещё. Оба варианта имеют главку, которая называется «11 БУТЫРСКИХ МЕСЯЦЕВ». Почему «одиннадцать»! Ведь арестовали Маяковского 2 июля 1909 года, а выпустили на свободу 9 января 1910-го, значит, продолжительность всей «сидки» — шесть месяцев и несколько дней. В Бутырку же Маяковского перевели 18 августа, стало быть, «бутырских месяцев» было всего четыре с половиной. Откуда же взялись эти «одиннадцать»?
