Паскаль Бонафу - Ренуар
Об этом же свидетельствовал и другой факт: в начале сентября они покупают дом в Эссуа, хотя сам Ренуар не имел особого желания приобрести его. Можно не сомневаться в том, насколько этого хотела мадам Ренуар, причём очень давно… Они приобрели дом, находящийся рядом с домом семьи Шариго, и превратили две комнаты на первом этаже в мастерскую, которой у Ренуара в Эссуа не было. Они ещё не успели закончить работы по оборудованию мастерской, как 10 сентября пришла телеграмма: умер Малларме, ему было 56 лет. Ренуар срочно уехал вместе с девочками Мане, чтобы присутствовать на церемонии прощания 11 сентября в церкви Саморо. На кладбище, расположенном над Сеной, выступил Ружон, воздав должное поэту. На похоронах присутствовали потрясённые друзья, среди которых были Октав Мирбо, Жозе Мариа де Эредиа, Мэри Лоран, Амбруаз Воллар, Леон Дьеркс, Альфред Жарри, Пьер Боннар, Таде и Мися Натансон110 и др. Все они с волнением слушали прощальное слово Ружона, особенно когда он напомнил, как Малларме старался всем помочь: «Он вам протягивал дружескую руку, закрывая свои огромные глаза ребёнка». Затем взял слово Поль Валери,111 но волнение было настолько велико, что он не смог говорить.
Несколько дней спустя маленькие Мане снова присоединились к Ренуарам в Эссуа. Поскольку они лишились опекуна, Ренуар старался уделять им ещё больше внимания. Жюли Мане записала в дневнике: «Так как мы были очень грустными, он пытался нас развлечь. Он действительно очень добрый; хотя кажется, что он ни на что не обращает внимания, на самом деле он думает обо всём. Я всё больше привязываюсь к нему, особенно теперь, когда потеряла того, кто вместе с ним был лучшим другом папы и мамы. Месье Малларме и месье Ренуар были наиболее близкими друзьями, постоянными участниками четвергов в нашем доме. Ах! Кто остался из тех, кто обычно бывал на этих обедах по четвергам? Только месье Ренуар». А месье Ренуар всё работал без устали. В Эссуа он продолжал давать советы Жюли Мане, рекомендуя ей писать «натюрморты, чтобы научиться писать быстро», призывал её обращать внимание на сочетание тонов, а также набрасывать эскизы, уделяя особое место чёрному, серому и белому цветам. «“В живописи есть только чёрный и белый цвет”, — заявил Ренуар. Затем он добавил, что нужно придавать интенсивность белому, подчёркивая его тем, что его окружает».
Ренуар покидает Эссуа в начале октября и направляется в кратковременную поездку в Голландию, в Гаагу и Амстердам, в сопровождении молодого художника Абеля Февра и одного из сыновей Дюран-Рюэля. Целью поездки было посещение крупной выставки Рембрандта. Ренуар любил Рембрандта, но это не помешало ему заметить, что он находит его «немного мебельным», поскольку сам предпочитает живопись, которая «радостно оживляет стену». Не вызвал у него восторга и знаменитый «Ночной дозор»: «Если бы у меня была эта картина, я вырезал бы женщину с курицей… и разбазарил бы всё остальное». Из всего увиденного единственная картина вызвала у него восхищение: «"Еврейская невеста” — вот это Рембрандт, какого я люблю! Но до чего же занудливы все эти голландцы, за исключением трёх или четырёх великих живописцев!»
Зато во время визита в Голландию он встретил изумительную модель: «Какая у неё кожа! Вы не представляете грудь этой девушки, тяжёлую и крепкую… И очаровательная складка под ней с золотистой тенью…» К несчастью, работа мешала этой прелестной модели позировать так часто, как того хотелось Ренуару. Но он был «настолько доволен её покорностью и её кожей, которая так хорошо поглощала свет», что решил увезти её с собой в Париж. «Только бы там её сразу не лишили невинности, только бы она сохранила подольше этот восхитительный персиковый цвет кожи!» Поэтому Ренуар обратился к её матери, чтобы она доверила ему дочь, и пообещал следить, чтобы мужчины не прикасались к ней. Изумлённая мать спросила Ренуара, что же тогда будет делать её дочь в Париже, если не сможет «работать». И тогда Ренуар, наконец, понял, какой «работой» занималась эта прелестная девушка. Отказавшись от этой идеи, Ренуар принял предложение Галлимара написать для его дома в Нормандии серию декоративных панно на тему мифа об Эдипе. Хозяин остановил свой выбор на нескольких эскизах.
Три недели, проведённые Ренуаром в начале года в Кане, казалось, помогли ему восстановить здоровье. Это позволило ему работать весь год и даже путешествовать без особых затруднений. Но в конце декабря 1898 года он почувствовал вдруг настолько острую боль в правом плече, что был не в состоянии даже пошевелить рукой. Несколько дней Ренуар оставался без движения. Что делать? Приём назначенных лекарств не приносил облегчения. Он вынужден был смириться с тем, что они малоэффективны, и снова начать, как только это стало возможным, жонглировать тремя кожаными мячиками…
В начале 1899 года на Ренуара обрушилось ещё одно испытание. 29 января Альфред Сислей умер в Море-сюр-Луань. Он пережил свою супругу, скончавшуюся 8 октября 1898 года, всего на несколько месяцев, в течение которых рак горла подверг его невыносимым страданиям. За несколько дней до смерти Сислей пригласил Моне и попросил его позаботиться о его детях. Картины Моне, Дега и Ренуара в последние несколько лет стали продаваться по приличным ценам, тогда как работы Сислея были далеки от этого. Его детям, чьи портреты Ренуар написал ещё в 1875 году, угрожала нищета. 1 февраля состоялись похороны Сислея. Лишь немногие смогли приехать в Море-сюр-Луань, чтобы проводить его в последний путь. Моне был очень огорчен этим, несмотря на присутствие Ренуара и Писсарро. Те, забыв о распрях, вызванных делом Дрейфуса, вскоре поддержали предложение Моне устроить распродажу картин в пользу детей Сислея. Не могло быть и речи о том, чтобы сироты пострадали от последствий абсурдного поведения их отца, поссорившегося в последние годы со старыми друзьями. Об этом свидетельствует Жюли Мане в своем дневнике: «Когда месье Сислей встретил месье Ренуара, с которым он когда-то вместе жил, то перешёл на другую сторону улицы, чтобы не заговорить с ним. Он ощущал себя очень несчастным. Месье Ренуар напомнил мне, что, когда я с мамой приезжала в Вальвен, однажды мы посетили Море и встретили там Сислея. Мама пригласила его приехать к нам в Вальвен, он принял приглашение, попрощался с нами, а затем вдруг снова догнал нас и заявил ей: “Вот что! Нет, я не приеду повидаться с вами”». Оставалось надеяться, что цены на аукционе, провести который планировалось 1 мая в салонах галереи Жоржа Пти, позволят детям Сислея избежать нищеты. Вернётся ли тогда Ренуар в Париж? Он рассчитывал пробыть на юге примерно такой же срок, как и в предыдущем году.
