Мирон Хергиани - Тигр скал
Михаил покоится в мачуби нового, только что отстроенного двухэтажного дома. Все село пришло на помощь семье Хергиани, чтобы срочно, за несколько дней, закончить этот дом, покрыть его, вставить дверные и оконные рамы, застеклить их, оштукатурить стены, настелить полы...
Родственники, соседи, близкие расположились вокруг покойного по степени близости к нему и к семье. Оплакивать погибшего полагалось все эти дни — дни скорби и стенаний. Но кульминация плача была все же на кладбище, перед погребением. Соблюдали порядок — иные причитали и плакали здесь, дома, иные сохраняли себя для последнего, прощального плача.
...разве помогут нам твои медали, Минаан!
Разве поможет нам твоя слава,—
О, Минаан, мертвый лежишь ты, мертвый!..—
доносился чей-то голос до Бесариона. Он стоял во дворе и с неудовольствием слушал, как кто-то из плакальщиц упрекал его сына за любовь к горам. Бесариона всегда сердило, когда Михаила порицали за это. Эта страсть — фамильная страсть Хергиани. И вообще он считал, что каждый человек идет своей дорогой, и никому не ведомо, что ждет его на этой дороге, победа или смерть. Победа — удел смелых, но и поражение тоже удел смелых, а тот, кто не побеждает и не терпит поражения, вообще ничего из себя не представляет.
Племянник, Заур Хергиани, словно почувствовав неудовольствие Бесариона, поспешно подошел к нему и почтительно спросил:
— Ничего не желаете, дядя Бесарион?
— Знаешь, милый... скажи-ка женщинам, пускай отдохнут, поздно уже, пуская отдохнут... и ему дадут покой...
***Следующую, предпоследнюю ночь в доме Хергиани провели самые близкие. Как ни велика была тяжесть утраты, а обычаи требовали своего: надо было обговорить и заупокойную трапезу — келех. Еще лет пятьдесят назад к поминальному столу подавали блюда из тех продуктов, которые имелись в самой Сванэти: кабаб, лобио с различными приправами и специями, отварной картофель, вареная и подслащенная чечевица, которой обносили гостей. Из напитков — ячменная либо пшеничная водка. На келех шли не ради еды и питья — зачастую угощение оставалось почти нетронутым: напитки лишь пригубляли — за упокой, съедали малую толику обязательной по ритуалу еды, произносили несколько необходимых тостов — и расходились чинно, пристойно. Но вот однажды на чьем-то келехе появились рыбные и овощные блюда, появилось вино... и пошло, и пошло. Семьи, в которые вторгалась смерть, стали подражать друг другу Несмотря на то что привозить из Кутаиси, или Зугдиди, или Сухуми рыбу, овощи (те, которые не произрастали в Сванэти) и вино на все село было очень трудно и дорого, это вошло в моду.
***«...Пройдена половина маршрута. Мы сидим в небольшой нише, служившей приютом первопокорите-лям Су-Альто. Перед последним боем необходимо как следует отдохнуть, набраться сил. Подкрепляемся шоколадом, запиваем его водой из фляжки. Отсюда отлично видно все ущелье, утопающее в зелени, с яркими альпийскими цветами на склонах. Где-то внизу, недовольно ворча, бежит небольшая речушка. В чистейшем воздухе далеко разносится звон бубенчиков стада и покрики пастухов.
— Знаешь, Слава,— говорит Миша,— если зажмурить глаза, кажется, я у себя на родине, в Грузии, в Сванэти. Все здесь напоминает мне родину...
Отдохнув, продолжаем подъем. До вершины — каких-то двести метров. Миша идет по левую руку от меня. Вот он зашел в камин, чтобы обойти нависающий над нами карниз. Вскоре я потерял его из виду. Теперь я могу следить за ним лишь по движению веревки.
Считаю про себя метры, которые, по моим расчетам, он должен пройти. Один... два... три... Внезапно до слуха доносится звук камнепада. Вдруг я увидел— Миша летит вниз!.. Я изо всей силы дернул веревку. Веревка ободрала ладони, зато удалось ее подтянуть, значит, я поймал Мишу... Но нет! Новая крепкая австрийская веревка перетерлась о скалу! И я вижу, как Миша летит в бездну с обрывком веревки в руках... головой вниз, раскинув руки...
Усилием воли я вышел из оцепенения. Как же это случилось? Ведь всего минуту назад мы были вместе, да что минуту — мгновение назад!.. В ушах еще звучит его голос, его смех... грузинская мелодия, которую он обычно напевал... Он, такой жизнелюбивый, такой жизнерадостный... Я качал головой и твердил: нет, нет, нет!.. Но реальность была неумолима.
Потом я увидел людей внизу, у подступов Су-Альто. Зрители, альпинисты, судьи... Среди них Михаил Иванович Ануфриков и Слава Романов — ведь они наблюдали за нашим восхождением. Итальянские солдаты, находившиеся поблизости на учениях, бросили все и бегут сюда. Это они, итальянские солдаты, нашли тело Миши и снесли его вниз. И когда Мишу проносили мимо военного лагеря, национальное знамя Италии было опущено к земле...
Есть люди, за одно лишь знакомство с которыми благодарен судьбе. Такие люди наделены необыкновенным благородством и силой духа.
Миша многого не успел — жизнь оказалась слишком короткой. Но, такая короткая по времени, она была насыщена событиями и богата свершениями. Не однажды бывал он счастлив. И, что, пожалуй, еще важнее — умел дарить счастье другим. В жизни тех, с кем ему доводилось встретиться, он оставил неизгладимый и прекрасный след.
Нет среди нас Миши Хергиани. Но где бы я ни был, на какую бы вершину ни поднялся, Миша всегда будет со мной».
ЛОРД ДЖОН ХАНТ[31]: «Тенсинг среди мужей...»
«С Михаилом Хергиани впервые я встретился в 1958 году в альпийском лагере «Спартак», расположенном в ущелье Адил-Су у подножия Эльбруса.
Правильные черты лица, удивительно располагающая открытая улыбка... Во всем облике, в манере разговаривать, в движениях, в голосе, в глазах — доброжелательность, делавшая особенно обаятельным этого грузина. С Михаилом Хергиани и его другом Иосэбом Кахиани мы провели в «Спартаке» десять замечательных дней. Поднялись на пики Кавказа и Щуровского. Из-за метели провели три нелегких дня на подушке Ушбы, которая на тысячу футов ниже ее Северной вершины.
Пока мы находились в лагере, Михаил и Иосэб стали чемпионами Советского Союза. Они совершили ряд блестящих восхождений и были включены в состав советской группы альпинистов, которая совместно с группой китайцев должна была подняться на Эверест с северной стороны. Эта экспедиция была запланирована на 1960 год.
Когда спустя четыре года мы встретились на Памире, Михаил носил еще и почетное звание чемпиона СССР по скалолазанию.
Нам, англичанам, удалось полюбоваться мастерством Михаила Хергиани, когда в составе группы советских альпинистов он прибыл в Великобританию. Совместно с нашими альпинистами он осуществил несколько сложных восхождений, приобрел много друзей и поклонников.
