Михаил Мельтюхов - Мифы Великой Отечественной — 1-2 (военно-исторический сборник)
Здесь обращает на себя внимание стремление фон Бока любой ценой «прикрыть» Манштейна, объяснив неудачу чем угодно, только не плохой организацией. Кроме того, характерен сам интерес Гитлера по сути к тактическим действиям 11-й армии в Крыму, прослеживаемый из дальнейших записей в дневнике фон Бока. Возникает вопрос: был ли это интерес к театру военных действий — или лично к Манштейну?
Интересен также вопрос о количестве танков, потерянных в наступлении 20 марта. Согласно фон Боку, в сумме было потеряно 72 танка, из них 12 безвозвратно; еще 38 танков сломались на марше к линии фронта[231]. Согласно журналу боевых действий 22-й танковой дивизии, из числа потерянных танков на нейтральной территории или во вражеском тылу остались 33 машины, но лишь 9 из них были признаны потерянными безвозвратно, а остальные якобы имели повреждения от средних до легких либо просто застряли в грязи.
Советский взгляд на итог боя оказался несколько иным — на наших позициях либо позади них было обнаружено 17 танков, из них при ближайшем рассмотрении восемь (в том числе как минимум один Pz. IV) оказались исправными и были введены в строй советских войск.
Самое интересное, что сведения советской стороны подтверждаются другими документами 22-й танковой дивизии — в итоге безвозвратно потерянными оказались 32 танка, из них 9 Pz. II, 17 Pz.38(t) и 6 Pz. IV[232]. Можно констатировать, что очковтирательство в Вермахте было тотальным — от командования танкового полка до командования группой армий.
Следующее наступление советских войск на Керченском полуострове началось 9 апреля и на этот раз проводилось на всем протяжении фронта. Успеха оно не принесло, как и возобновление атак 13 апреля. Однако эти многочисленные (и весьма кровопролитные) атаки не были столь бессмысленными, как может показаться на первый взгляд — и как кажется многим историкам. Не следует забывать, что большинство войск, переброшенных в Крым в январе-феврале, были отвратительного качества. Личный состав, призванный в республиках Кавказа, отличался слабой мотивированностью, трусостью, неорганизованностью, а вдобавок еще и плохим знанием русского языка. Воспоминания бойцов и младших офицеров, участвовавших в боях на Керченском полуострове, подтверждают эту удручающую картину.
Как-то управлять таким контингентом можно было только в наступлении, когда все бойцы находятся на глазах у командира. В обороне уследить за каждым было невозможно — и солдаты-кавказцы предпочитали отсиживаться в окопах и щелях, при любой возможности сбежать в тыл, а то и сдаться в плен противнику. Командование фронта вполне осознавало ситуацию, поэтому Мехлис и требовал присылать ему в первую очередь русских солдат. Похоже, что к апрелю он уже разочаровался в возможности «закатить немцам большую музыку», становясь все более мрачным и нервным. Единственным способом хоть как-то поддерживать боеспособность войск он видел лишь наступление, поэтому отчаянно готовился к последнему броску.
Увы, немцы успели раньше. Еще 9 апреля Манштейн предложил план наступления в Крыму, в середине апреля этот план был доложен Гитлеру, а 24 апреля фон Бок записал в своем дневнике: «Фюрер… отдал приказ о проведении наступления у Волчанска лишь после наступления на Керчь». И это при том, что и командование группы армий «Юг», и Генеральный штаб требовали провести операцию против барвенковского плацдарма как можно скорее — пока не упал уровень воды в Северском Донце и советское командование не получило возможность навести новые переправы. Деятельность Манштейна оказалась под пристальным вниманием Гитлера, при этом успех новой операции становился важной карьерной ступенькой.
Майская катастрофа на Керченском полуострове многократно описана различными исследователями и мемуаристами, поэтому мы не будем задерживать внимание на ее подробностях. Это действительно была самая блестящая из побед Манштейна — первый и единственный раз одержанная в боях против действительно превосходящих по численности сил противника. В трех армиях Крымского фронта на Керченском полуострове имелось 16 стрелковых и одна кавалерийская дивизии, 3 стрелковые и 4 танковые бригады, а также три отдельных танковых батальона — всего 245 танков, в том числе 41 КВ и 7 «тридцатьчетверок». Всего в составе Крымского фронта находилось 249 800 человек, считая расположенные в Керчи и Камыш-Буруне части Черноморского флота и Азовской флотилии.
Вопреки распространенному мнению войска фронта были достаточно эшелонированы: в первой линии находилось только 7 дивизий, еще 4 дивизии — в районе второй линии обороны, а остальные — далеко позади нее. 157-я стрелковая и 72-я кавалерийские дивизии вообще располагались в районе тыловой полосы обороны, проходившей по Турецкому валу
Войска 11-й армии сосредоточили на перешейке три армейских корпуса: 30-й и 42-й немецкие и 7-й румынский — 8 пехотных[233] и одну танковую дивизию, моторизованную и кавалерийскую бригады, таки оставшийся отдельным 213-й пехотный полк, а также более мелкие части — включая два дивизиона штурмовых орудий. Наступление поддерживалось 8-м воздушным корпусом в полном составе. Численность немецких войск неизвестна — и Манштейн, и последующие немецкие историки предпочли ее не сообщать. По числу соединений (10 расчетных дивизий плюс корпусные и приданные части) можно предположить, что даже с учетом потерь в предыдущих боях общая численность немецких войск составляла от 150 до 200 тысяч человек.
Ключевым ходом, обеспечившим Манштейну успех в операции «Охота на дроф», стал нанесенный 8 мая удар 22-й танковой дивизии вдоль побережья Феодосийского залива с выходом во фланг и тыл советской группировке, сосредоточившейся в Киетском выступе. В результате уже 12 мая правофланговая 47-я армия Крымского фронта оказалась отрезана и прижата к берегу Азовского моря южнее Арабатской стрелки, 51-я армия — рассечена и отброшена на восток, а 44-я армия — оттеснена за Турецкий вал. Здесь советским войскам на какое-то время удалось восстановить сплошную линию фронта по тыловому оборонительному рубежу, однако 13 мая она оказалась прорвана по нелепой случайности: немецкая моторизованная колонна пристроилась в темноте к отходящей группе советских войск и на ее плечах прорвалась через Турецкий вал.
Далее сплошную оборону не удалось организовать уже до самой Керчи, куда немцы вышли 14 мая. Большинство войск охватила паника, противник сдерживался лишь контратаками наиболее боеспособных частей фронта — танковых бригад и батальонов. При этом окруженные на Ак-Монайском перешейке войска 51-й армии продолжали организованное сопротивление как минимум до 17 мая. Часть из них сумела прорваться к Керчи — увы, уже после того, как город был оставлен 15 мая. Восточнее Керчи на полуострове Еникале сопротивление продолжалось до 20 мая, когда отсюда через пролив были эвакуированы последние остатки Крымского фронта.
