Тито Гобби - Мир итальянской оперы
И здесь я вижу, как Отелло широко открывает Дездемоне объятия: "Нам светит Венера", — Венера, богиня любви, переселившаяся в Дездемону, белое сияние которой подчеркивается лунным светом.
Ко второму акту Отелло уже изменился — Яго успел влить в его душу первые ядовитые капли. Вначале Отелло еще осторожен и держит себя в руках; затем он становится все более напряженным, нервным и стремительными шагами приближается к кульминации — финальной клятве. Он уже стал жертвой Яго и, заключая с ним адский союз, попадает под власть Яго без всякой надежды на спасение. Человек, который существовал в первом действии, исчез, его былой облик проступает лишь в нескольких, очень кратких эпизодах. Этот человек потерян.
Постыдное поведение Отелло в сцене с венецианским посольством свидетельствует о страшном нервном потрясении — в противном случае его следовало бы арестовать. Однако драма требует своего логического конца, предрешенного и неизбежного. Отелло — жертва слепой магии, сковывающей и ум и сердце. Его словно ведет какая-то ужасная отрицательная сила — вплоть до того момента, когда он убивает Дездемону. Затем, когда перед ним со всей беспощадностью раскрывается правда, он будто пробуждается от трагического гипноза, чтобы столкнуться с непереносимой реальностью, — но жить с ней нельзя. Отелло вновь три раза целует Дездемону — невинную жертву его беспредельной любви — и, пронзая себя кинжалом, падает замертво рядом с ней. Будем надеяться, что он не станет падать слишком мелодраматично и мы не услышим неприятного стука, с каким его тело брякнется об пол.
Дездемона, очаровательное, любящее существо, родилась под недоброй звездой. Похожая на фреску Веронезе или портрет работы Тициана, с золотисто-рыжими волосами и тонко выгнутыми бровями, Дездемона — настоящая венецианская красавица. Выражение ее лица, манеры, осанка показывают, что она привыкла к всеобщему восхищению, все комплименты она принимает с чрезвычайной грацией.
Дездемона восстала против традиций и предубеждений родного города — и победила их, выйдя замуж за мавра. Несмотря на то что все препоны на их пути преодолены, в любви Отелло и Дездемоны есть оттенок отчаяния; их любовь наполнена поэтичностью и взаимопониманием. Но музыка подразумевает и чисто физическую любовь, столь неожиданную для обоих и столь неожиданную для окружающих, что она кажется и хрупкой и возвышенной одновременно. Отелло и Дездемона, кажется, боятся объятий, в которых они полностью теряют самообладание.
На сцене эту любовь следует показывать с изяществом и определенной чистотой; возлюбленные едва касаются друг друга, чтобы отдалить момент высшего счастья. Сила чувства, которую мы видим в первом действии, уменьшается во втором акте и почти исчезает в третьем. Разочарование и грусть Дездемоны помогут с большей убедительностью сыграть недоверие, когда она говорит: "Надо мной насмехаясь, хочешь отвлечь…" Она страстно отреагирует на жестокое, оскорбительное обвинение Отелло: "Как несправедливы все обвиненья ваши!" Нужно понимать, что она никогда в жизни не испытывала подобного обращения. До сих пор легкого прикосновения руки было достаточно для того, чтобы получить от мужа все, что она хочет. Поэтому как раз в тот момент, когда она защищает себя с такой энергией, и становится, по-моему, очевидной взрывчатая сила той девушки, которая противопоставила свою волю венецианскому Сенату и добилась права выйти замуж за Отелло.
В последней сцене Дездемона более чем покорна:
"Страшная туча застилает чувства Отелло и мою судьбу"! В самом конце, когда она уже понимает, что безумная ревность мужа влечет ее к смерти, последние слова Дездемоны почти защищают Отелло: "Я Господу себя вручаю, умру невинной". Эти фразы, согласно указаниям Верди, должны быть спеты с чрезвычайной ясностью.
Я начал с Яго и закончу Яго, потому что его личность и его действия окутывают и направляют действия других персонажей в той степени, которую можно считать уникальной среди всех оперных сочинений. Высшая задача, стоящая перед интерпретатором роли Яго, состоит в том, чтобы показать его необычайное коварство публике, умело скрыв при этом от всех персонажей, кроме Эмилии. И, очень прошу вас, играйте без многозначительных взглядов в зал или тайных шепотков из-под руки.
Для того чтобы достичь желаемого эффекта, жизненно необходимо с самого начала отождествить себя с героем. Здесь не должно быть актера, который играет и поет, пусть и с максимальной самоотдачей, здесь должен быть Яго. Вы обязаны наслаждаться своей низостью, изощренностью, успехом ваших козней. Слова и музыка дают вам огромные возможности для того, чтобы показать развитие характера. Создайте образ привлекательного существа, которое ведет всех к гибели, при том что никто не подозревает его в низости. Остальное придет само собой.
С течением лет я постепенно отбрасывал все украшения в костюме Яго — они стали казаться мне излишними. Такие детали, как медали или знаки военного отличия, не заслуживают его внимания, не представляют для него никакого интереса (точно так же он никогда не приближается к трону, потому что считает его символом мнимой власти). Сила, при помощи которой царит Яго, дает власти гораздо больше.
Для того чтобы понять, как действует Яго, вам нужно только разобраться, каким способом он начинает влиять на Отелло, изображая при этом мнимое смирение: "Ревности остерегайтесь!" (а ведь именно это чувство он и стремится поселить в сердце Отелло). Затем Яго идет вперед по точно отмеренным ступеням предположений, убеждений и советов, вплоть до властного приказа: "Хладнокровней!" — в тот момент, когда Отелло уже полностью в его руках. В опере, которая существенно отличается от пьесы, этот ужасный персонаж обладает таким обаянием, что всякий раз пытаешься додумать, как сложилась судьба Яго после закрытия занавеса. Неужели его схватили и он понес заслуженное наказание? Или ему удалось убежать с Кипра на лодке и связать свою судьбу с судьбой какого-нибудь другого негодяя?
Не знаю, что на это ответить… Ваша догадка имеет такое же право на существование, как моя.
ГЛАВА 13. «ФАЛЬСТАФ»
Задолго до Верди в комедии решили попробовать свои силы Антонио Сальери и ирландский композитор Майкл Балф. Позже наступил черед немца Отто Николаи с его "Виндзорскими проказницами" — опера имела огромный успех вплоть до появления "Фальстафа" Верди и до сих пор не сходит с репертуара, особенно на своей родине. После Верди тот же сюжет использовал Ралф Воан-Уильяме, написавший "Влюбленного сэра Джона", который снискал некоторый успех на английской сцене.
