Дитер Хэгерманн - Карл Великий
И во время своего следующего пребывания в Италии (776 год), когда Карл был занят подавлением восстания герцога Фриуля Ротгауда, он так и не счел нужным заехать в Рим. Его эмиссары тогда вели с герцогом Гильдебрандом прямые переговоры в Сполето. Подчинение герцога франко-лангобардскому монарху было воспринято как успех дипломатии, закрепленный упомянутым последующим визитом герцога в земли по другую сторону Альп. В Равенне, кроме всего прочего, имели место споры с архиепископом Львом. Он считал принадлежащей ему территорию вместе с Пентаполем как преемник византийского правления, экзарха, и решительно изгонял с нее папских чиновников. Вместо того чтобы фиксировать территориальные приращения и расширение своих владений, папа был вынужден бороться с интригами герцога Беневентского Арихиза, который как князь воплощал осколки лангобардской власти и автономии (а в лице своего зятя, сына Дезидерия — Адальхиза, еще был удостоен в Византии титула патриция), в общем, оставаясь очагом потенциальной опасности. Поэтому Адальхиз и не собирался добровольно отказываться от владений в своем дукате, на которые упорно претендовала Римская церковь. Но не только Беневентское герцогство досаждало понтифика. Святого отца терзали и другие соседи к югу от Рима. Неаполь считался резиденцией герцога Стефана, который мало того что избран епископом, он еще обеспечил преемство своему герцогскому достоинству. Так вот, Стефан вступил в союз с греческим наместником Сицилии, выбравшим в качестве своей резиденции Гаэту, откуда стал угрожать патриониуму церкви в Южной Кампании. Как и Карл, человек огромной энергии и силы, Адриан I нанес ответный удар противникам — «абсолютно безбожным неаполитанцам и «извращенным» грекам. В результате он быстро приумножил свои землевладения, что означало опять таки отмену прежних договорных отношений с неаполитанцами
В послании папа призвал Карла начать крестовый поход против Беневенто и взять штурмом Террачину, которую следует подчинить папскому и королевскому праву; кроме того, необходим занять Гаэту и Неаполь, изъяв местный патримоний в пользу папы, а все прочее подчинить совместным высшим властям. Как извстно, этот поход не имел успеха. Папе оставалось только ждать при бытия короля и его ответных шагов, растянувшихся из-за неудачной испанской авантюры на годы. Можно представить нетерпе ние Адриана I. И тем не менее общение двух высоких партнеров по договору, как следует из переписки в духе одностороннего предания, из проявлений благожелательности и благоговения, преисполнено уважения, дружеского отношения и неколебимости. Папа просит о помощи, неизменно подчеркивая нерушимосц уз, связывающих короля с князем апостолов и его преемниками, в то время как Карл держит себя скорее сдержанно, политически сбалансирование, и тем не менее относится к римскому понтифику в благожелательно-благочестивой манере, как к гаранту Божией милости и хранителю своих владений, почитая в его лиио прежде всего апостола Петра.
Трудности, вытекающие из искомой реализации «максимальной программы», из все возрастающей компетентности короля, но прежде всего из аннексии королевства лангобардов, в лучшем случае выделяют характерный для источников того времени фактор умолчания. Так, автор жития Адриана, между прочим, его современник, вообще обходит стороной 781 и 788 годы, когда Карл посещал Рим. А ведь тогда обсуждались важные вопроси территориальной компенсации. Причем политическую канву своей биографии автор замыкает депортацией свергнутого Дезидерия в 774 году. Поэтому только грамота Людовика Благочестиво 817 года, полученная Римской церковью и не вызывающая сомнений в подлинности своих основных пассажей, дает косвенное представление о соглашениях 781 и 788 годов.
Что эти вопросы в немалой степени волновали папу — об этом свидетельствует одно содержательное послание 778 года. Чтобы должным образом настроить монарха, папа именует его «любимейшим сыном и известнейшим королем». Небесполешп вслушаться в текстовую интонацию этого исторического свидетельства: «Об этом мы просим Ваше превосходительство… чтобы из любви к Господу и к его ключевому носителю небесного царя, который уступил Вам королевскую резиденцию Вашего отца, чтобы Вы согласно Вашему обещанию, поклявшись во имя собственного душевного спасения и стабильности Вашего правления повелевать всяческое исполнение уже в наши дни, то есть поклявшись апостолу Петру, дабы церковь всемогущего Бога, то есть апостола Петра, которому вручены ключи от царствия небесного для соединения уз и их распоряжения, всем и все больше возвышалась, и все исполнялось согласно Вашей клятве. И это пусть ниспошлет Вам и небесному своду вознаграждение и благую славу во всем мире. И как во времена римского папы Сильвестра блаженной памяти благочестивейший великий император Константин своим пожертвованием возвысил и вознес святую католическую и апостольскую Римскую церковь, возложив на нее власть (роtestas) над этими частями Запада, так и в Ваши и наши благостные времена церковь Божия, это значит, блаженный апостол Петр, должна множиться, все более возвышаться, дабы все слышащие это народы могли воскликнуть: «Господи! Спаси царя и услышь нас, когда будем взывать к Тебе» (Пс. 19.10). Ибо нам в эти дни явился новый христианнейший император Константин, через которого Бог сподобил обратить все во благо князю апостолов и его Святой церкви. Однако все, что разные императоры, патриции и прочие благочестивые даровали для своего душевного спасения и для прощения своих прегрешений на землях Тусции, в Сполето или Беневенто и Корсике, включая патримоний Сабины, переданный блаженному апостолу Петру и Святой церкви Божией и Римской церкви, и что на протяжении многих лет разворовывалось и расхищалось безбожными лангобардами — все это подлежит возвращению в Ваши времена. Об этом и о других дарениях мы храним грамоты в священной Латеранской гробнице. И тем не менее к удовлетворению Вашего христианнейшего королевства мы посылаем Вам эти грамоты для ознакомления указанными мужами. Поэтому мы просим Ваше Высочайшее превосходительство распорядиться о безостаточной реституции упомянутых патримоний блаженному апостолу Петру и нам».
Это послание с сознательным упоминанием папы Сильвестра и императора Константина представляет собой однозначное свидетельство процесса возникновения известного Constitutum Constantini в последние десятилетия VIII века. Не только указание на Латеранскую гробницу и наличное собрание грамот, которое четко аргументирование с исторически-юридической точки зрения включает и документы великодушных преемников Кот стантина как дарителей. В том же духе воспринимается географический охват папских патримоний. Вот искаженное упоминание Константина в связи с целым рядом стран, которые первый христианский император уступил Римской церкви, — Иудея, Греция, Азия, Фракия, Африка, Италия, а также «разные острова». Но в другой части текста «ditio» и «роtestas»[36] ограничиваются городом Римом, провинциями, селениями и городами Италии, также западными регионами. Широкое понятие «передача западной части Римской империи» под пером осмотрительного фальсификатора сужается до сферы, соответствовавшей политическим порядкам в последней четверти VIII века и характеризующейся заимствованным из греческого языка понятием «часть Запада». Это неоднозначное понятие «часть Запада», видимо, включает в себя конкретные дарения отдельных императоров, патрициев и прочих благочестивых, которые в противоположность глобально-нереалистическим дарениям Константина подтверждаются в домашнем архиве собора Святого Петра письменно правооформленными патримониями.
