Джей - О Милтоне Эриксоне
Э.: А сейчас я собираюсь вас удивить, но это нестрашно. (Эриксон берет ее за лодыжку и снимает ее ногу с ноги.) Я буду очень, очень осторожен.
(Для гипнотизера настолько необычно прикасаться к лодыжке женщины, что это заслуживает отдельного комментария. Гипноз затрагивает один из наиболее важных вопросов человеческой жизни: в каких пределах я позволю другому иметь надо мной власть? В самой природе власти заложена угроза эксплуатации одного человека другим. Но власть привлекает и ощущением защиты и заботы со стороны другого человека. Эриксон в работе с гипнозом обыгрывал оба аспекта власти. Он ускользает от власти, говоря молодой женщине, что именно она будет проводить всю гипнотическую работу, в то время как он с удовольствием понаблюдает за этим. Затем он говорит, что собирается ее удивить, но будет осторожен. Перед этим он пообещал, что с ней может произойти лишь дозволенное. Комбинация угрозы (мужчина, прикасающийся к ее лодыжке) и защиты (когда он говорит, что будет осторожен). Сочетание защиты и угрозы усиливает любое взаимодействие. Обсуждая этот момент, Эриксон придерживается своей уникальной точки зрения.)
Эриксон: “Я буду очень, очень осторожен”. И как раз тогда, когда я касался ее ноги. В фильме этого не видно. “Я буду очень, очень осторожен”. Сразу же за “осторожен” следует мой контакт с ее ногой. Итак, кто же должен быть осторожен: я или она? Состояние замешательства играет мне на руку. Вы заметили, что она даже не успела понять: “Зачем он коснулся моей ноги?” Она вынуждена начать со слова “осторожен” и с доктора, а не со значения прикосновения.
Хейли: Почему Вы захотели передвинуть ее ногу?
Эриксон: Я хотел показать зрителям, что незнакомец перед лицом большой аудитории может взять женщину за ногу и вызвать каталепсию. И сделать это без предварительного обсуждения, легко и естественно. Потому что, обучая людей гипнозу, ты хочешь научить их тщательности, небрежности, не показывая им, насколько это случайно или неслучайно. Насколько это продуманно.
Э.: И вам удобно?
Эриксон: “И вам удобно?” Да, очень удобно. Кивает утвердительно. Другие этого не понимают и не замечают. Но всю свою жизнь мы вынуждены реагировать на такие вещи, только не знаем об этом.
Э.: И вы можете снова кивнуть головой. Вы знаете, как обыкновенный человек кивает головой? На самом деле не знаете, а они кивают вот так (быстрое движение головой вверх-вниз). А вы киваете вот так (медленно кивает).
Эриксон: Она кивнула. А сейчас посмотрите внимательно. Она кивнула, и за этим движением последовало повторное покачивание. В обычном бодрствующем состоянии, кивнув головой, вы останавливаетесь. В состоянии гипноза вы киваете головой с удобной для вас скоростью, а затем следует небольшое покачивание, которое говорит опытному наблюдателю, насколько глубоко вы погружены в транс.
Э.: Вы не знаете, о чем я говорю, но все в порядке. А сейчас ваша рука поднимется к лицу. (Эриксон поднимает ее руку). И вы действительно не знали, что это так легко, не правда ли? И когда рука коснется лица, вы сделаете глубокий вдох и уснете еще крепче, еще глубже.
Эриксон: “Вы сделаете глубокий вдох и уснете еще крепче”. Если вы делаете первый шаг, можете сделать и второй. Поэтому вы подчеркиваете первый шаг словами: “Когда рука коснется лица, вы сделаете глубокий вдох”. Упор на втором шаге, и субъект может спокойно сделать первый шаг, не понимая, что он, таким образом, вынуждает себя сделать и второй шаг.
Э.: И вы не знали, что это будет так легко, правда? И что это так сильно отличается от сценического гипноза, правда?
Эриксон: И вы здесь немножко продвигаетесь, но это и так понятно.
Э.: Потому что вы понимаете, что именно вы это делаете. Вы знаете об этом, не правда ли? А я собираюсь попросить вас открыть глаза. (Она открывает глаза). Привет. Вы были в трансе?
(Эриксон начинает серию пробуждений субъекта. Каждый раз он ее будит так, чтобы внушить амнезию. Он говорит “привет” и задает вопрос, как будто она только что вышла на сцену. Это побуждает ее реагировать так, словно она и в самом деле только что села на стул, и таким образом забывать обо всем, что перед этим случилось. Техника становится более ясной при последующих пробуждениях).
Эриксон: “Привет” здесь укрепляет дистанцию между нами. Вот и все. И субъект не тревожится, обнаружив, что он в одиночестве и рядом только один человек, потому что у него сохраняется воспоминание о большой группе людей вокруг. Поэтому субъект не пугается, внезапно обнаружив себя в вакууме. “Привет!” смазывает это ощущение.
Субъект № 1: Я не знаю.
Э.: Не знаете? Вы действительно не знаете? Я покажу вам, как это проверить. Посмотрите на свои веки, чтобы понять, закрываются ли они.
Эриксон: Как посмотреть на свои веки? Чтобы посмотреть, вам нужно их опустить. А у субъекта нет ни времени, ни опыта, чтобы понять это. Это можно назвать нечестным, подленьким способом внушения “без внушения”. Мы с Бетти пытались однажды подобрать подходящее слово для обозначения того, что соответствует “внушению без внушения”. Введение в заблуждение? Или как еще это можно описать? Мы не смогли найти в словаре подходящего слова.
Э.: И если они начинают опускаться, это значит, что вы были в трансе. И они все ниже, замечательно, они все ниже, они все ниже. Хорошо. И так все время. И так все время. Все время, пока они не закроются.
Эриксон: “Пока не”. Если вы принимаете слова “пока не”, вы также принимаете слово “закрыть”, но только если “пока не” не определено четко. Когда заканчивается “пока не”? Время устанавливается самим субъектом. А когда пациент должен набрать определенный вес? К разумному сроку. Пациент сможет установить дату, когда вы говорите: “Давайте будем разумными”. И если к конкретной дате вес не набран, “давайте будем разумными” уже сказано. И пациент не отчаивается. Пациент может продлить срок. В терапии так все и происходит.
Э.: И сейчас подтверждение пришло изнутри тебя, не правда ли? И вы можете говорить, и вы можете понимать меня. И вы можете слышать. И вы можете выполнять инструкции. Например, если я попрошу вас поднять правую руку, вы можете поднять правую руку.
