Джей - О Милтоне Эриксоне
Э.: А сейчас я вот что собираюсь сделать. Я собираюсь взять вашу руку и поднять ее. И она поднимется, вот так. (Эриксон поднимает ее руку.) И вы можете смотреть на нее. (Он отпускает руку, и она остается поднятой).
Эриксон: Следите за движением моих рук. Вы поднимаете руку. Сначала вы оказываете ощутимое, но не чрезмерное давление на руку. Затем, продолжая поднимать руку, вы останавливаете подъем и вызываете ощущение направления. Начните поднимать руку и затем (показывает “поднимающее” касание), и это означает “поднимай выше”. Но они не могут проанализировать этого, и затем вы можете плавным движением медленно убрать свою руку так, чтобы они даже не заметили, когда именно ваша рука потеряла контакт с их рукой. Возникает состояние неуверенности. И они не уверены: “К моей руке прикасаются или нет?” И это состояние замешательства позволяет вам сказать все, что вы хотите еще внушить. Потому что люди не знают, как справиться с этим вопросом. То ли вы держите ее, то ли нет, но когда вы даже не можете понять: “Держу я ее или не держу?” — это продлевает время их реакции.
Э.: И закройте глаза, и глубоко, крепко засыпайте. Спите так глубоко, так крепко, так глубоко, так крепко, что сможете выдержать любую операцию, что с вами может произойти любое дозволенное событие.
Эриксон: Как обычно, я говорю ей “спите так глубоко, так крепко”, а затем отворачиваюсь, и у аудитории создается впечатление, что я покинул субъекта, чтобы войти в контакт со зрителями, что я оставил ее в одиночестве. Это приводит их к мысли: “Она сама все делает”. А субъект — как позже упомянула Бетти, когда демонстрировала самогипноз — слышала даже мое дыхание. Слышал ли кто-нибудь в этой комнате чье-нибудь дыхание? Дышали многие и много, но никто этого не слышал. А Бетти слышала. И субъект слышала мое дыхание, и она знает, что мое дыхание доносится с другой стороны, когда я повернул голову. Звук дыхания изменился.
В технике левитации руки — “Ваша рука поднимается выше, и выше, и выше” — ваш голос тоже повышается. Он может быть той же тональности, но забирается все выше и выше, и вы строите предложение не только словами, но и голосом. И часто, если субъекту не удается отреагировать на левитацию руки, вы можете начать двигаться выше, и выше, и выше, и субъект может откликнуться на повышение вашего голоса. Аудитория об этом ничего не знает. Зрители обращают внимание только на слова. И затем, если левитация руки все же не удается субъекту, вы можете повысить тон своего голоса. Вы можете повышать его (демонстрирует, как повышается голос), и повышать, до преувеличения (характерное для него выражение). Сам я не могу делать это хорошо, но те, у кого есть музыкальный слух, делают это автоматически. Они не знают об этом, но если вы прислушаетесь к достаточно компетентному человеку, то заметите, как он меняет свой голос и повышает его тональность. Так что это феномен, доступный наблюдению. А для других он не заметен и даже пренебрегаем ими, так что у вас в запасе множество способов воздействия.
И когда вы как терапевт говорите своему пациенту: “Вы можете забыть обо всем этом” — что вы сделали? Вы говорите с пациентом. “Вы можете забыть обо всем этом”. (Он поворачивает голову). Вы говорите обо всех этих вещах, которые где-то там. О том, что уже не имеет отношения к пациенту. Вы убираете это. Люди так охотно реагируют на это. Фокусник отвлекает ваше внимание; он достает кролика из складок своей мантии и сует его в шляпу, пока вы наблюдаете за какими-то его несущественными движениями. Это техника перемещения — на голосовом уровне и на словесном уровне. Никто этого не замечает, но подсознание замечает. (Здесь, несколько отклоняясь о темы, он обсуждает приучение детей к гигиене в терминах сознательного обучения делать это в ванной комнате).
Хейли: Вы делаете акцент на том, что это она выполняет всю работу. Что в ее поведении подтолкнуло вас к решению использовать этот прием?
(Часто гипнотизер, чтобы ободрить трудного субъекта, предлагает ему все делать самому. Предложение заключается в том, что именно субъект будет в ответе за происходящее, а гипнотизер будет лишь следовать за ним. Обычно это считается особым приемом, но есть гипнотизеры, принимающие этот прием за философию и рассматривающие гипноз как ситуацию, за которую отвечает субъект. Порой неверно понимаемые приемы становятся “школами”. В данном случае я предположил, что, раскрепощая субъекта, он недирективно воздействовал на всю социальную ситуацию, добиваясь большей раскрепощенности и от других субъектов.)
Эриксон: Это делалось, чтобы другие субъекты не поняли, что, даже ожидая своей очереди, они реагируют на все, что я говорю первой девушке. И я направил их внимание на нее, на нее одну, чтобы они не заметили, что происходит с ними самими. Потому что, когда вы знаете, что вас скоро будут гипнотизировать, вы и настраиваетесь на определенную волну. Вы знакомы с доктором Б.? Когда я встретил ее в первый раз, вес ее был значительно ниже нормы; она была робкой, неуверенной и как будто чем-то напуганной. Она участвовала в семинаре. Я оглядел всю аудиторию и наметил доктора Б. как субъекта демонстрации. Я поставил на сцену шесть стульев, выбрал пять добровольцев, затем сказал: “Нужно, чтобы этот шестой стул тоже кто-нибудь занял. Может быть, вы?” Этот вопрос был задан доктору Б. Я сказал несколько слов первому субъекту и отпустил ее со сцены. На сцене осталось два пустых стула. Можно было видеть, как доктор Б. осознавала, что она будет субъектом. Процесс был медленным. На сцене осталось пятеро, затем четверо, затем трое, затем двое. Я отпустил четверых. (Неразборчивая фраза). Все те, кого я отпустил, сели сбоку от меня. Так что стало очевидно, кто сейчас будет субъектом. И доктор Б. оказалась очень внушаемым субъектом. Она не знала, что основной частью моей техники внушения было то, что я отпустил других субъектов. Люди не осознают таких вещей. А тамада и затейник осознают. Так работает фокусник. И все мы этому учимся.
Другой важный момент — вы различаете звуки. Младенец впервые слышит звук. Он не знает, откуда этот звук исходит. Но постепенно вы учитесь различать звуки, идущие снизу, сверху, сбоку, спереди, сзади — отовсюду. Только вы не осознаете, что делаете это. Вы — в комнате, и что-то чувствуете, и смотрите вверх. Как вы поняли, что нужно смотреть туда, а не сюда? И вы видите, что другие делают то же самое. Определение местоположения звука очень важно, и, поворачиваясь во время работы, я использую это. Я уже упоминал, что был болен. И я очень внимательно следил за ситуацией. Поворачивался я медленно, рассчитанно, и голос мой перемещался по большой площади. Однако объяснить это той аудитории было трудно, потому что они не могли понять важности использованного приема. Но я знал, что это важно. Я знал, что очень болен и будет лучше, если я буду очень осторожен, направляя внимание пациента — и зрительное, и слуховое. Причем делая это преувеличенно подчеркнуто. Мое поведение было во многом нарочито подчеркнутое.
