Тим Бёртон - Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери
«Планета обезьян», долгие годы считавшаяся вехой в истории кинематографа и классической кинофантастики, доказала и свою общекультурную значимость, вписавшись в социальный и политический контекст времени (Вьетнам, движение за гражданские права, расизм, холодная война, ядерная угроза) и породив четыре фильма-продолжения, телевизионный многосерийный фильм, демонстрировавшийся на протяжении двух сезонов, и мультипликационный сериал.
Идею вернуться на планету обезьян, реанимировать бренд студия «XX век Фокс» вынашивала почти десятилетие, прежде чем позвать Бёртона. В разное время к этому проекту проявляли интерес такие режиссеры, как Оливер Стоун, Джеймс Камерон, Крис Коламбус и братья Хьюз, в то время как многие сценаристы, включая Терри Хейса («Мертвый штиль») и Сэма Хэмма («Бэтмен»), безуспешно пытались одолеть сценарий. Но лишь когда в 1999 году вызов был принят Уильямом Бройлзом-младшим, одним из сценаристов «Аполлона-13», проект наконец сдвинулся с мертвой точки. Бройлз решил убрать всю «земную» часть сюжета, «чтобы не возникла мысль о повторении первого фильма», а также отказался от циничного главного героя оригинала, настолько разочарованного и озлобленного на человечество, что он устремляется в пучину космоса в поисках чего-то более совершенного, чем человек. Мало того, что герой Бройлза значительно младше, ему многое предстоит во время путешествия открыть в себе самом.
Когда Бёртон одобрил черновик сценария, написанный Бройлзом (с рабочим названием «Пришелец»), и в 2000 году подписал контракт с «Фокс», заведующий производственной частью студии Том Ротман дал фильму зеленую улицу для выпуска на экраны летом 2001 года. «Чтобы реанимировать подобный бренд, чтобы вдохнуть жизнь в старую идею, необходим уникальный режиссер — индивидуалист и иконоборец, — сказал мне Ротман. — Тим обладает редкой способностью балансировать на грани: он умеет делать успешные коммерческие фильмы, которые при этом остаются очень личными и своеобразными». На «Фокс» были заинтересованы в том, чтобы Бёртон снимал не продолжение и не pu-мейк прежнего одноименного фильма — картина должна была быть придумана и создана заново.
То была достаточно знакомая ситуация: проект тянется долгие годы, им хотят заняться, желают заняться, мечтают заняться... и в конце концов препоручают мне. Пожалуй, я не совру, если скажу, что это был первый проект, которым я увлекся, зная, что... делаю не то чтобы ошибку, но что это самый опасный из моих проектов, поскольку в его основе — фильм, любимый мною с детства. К тому же это классика, а существует простейшее почерпнутое из опыта правило: «Не пытайся переделывать классику. Если же хочешь что-то переиначивать, бери то, что похуже, тогда ты сможешь сделать это лучше». В то же время материал мне по-настоящему нравился, но при этом я испытывал чувство, которое иногда посещает меня, когда я начинаю новый проект: порочное очарование чем-то запретным, за что и браться-то не следовало. Но это, как я думаю, часть моей личности: я нередко ощущаю подобное...
Безусловно, если тебе предстоит сделать нечто на основе чего-то уже существующего, прямые сравнения неизбежны. Поэтому я испытывал давление более сильное, чем во времена «Бэтмена»: ведь прежняя «Планета обезьян» всем известна, следовательно, от тебя многого ждут. Но любой фильм — это риск, и я всегда стараюсь относиться к каждой картине, которую снимаю, как к новому для себя опыту, иначе работа вряд ли бы меня заинтересовала.
«Планету обезьян» я видел в детстве, и она сильно на меня повлияла, я смотрел чуть ли не все ее продолжения. Можно сказать, я был фанатом этой картины и с радостью взялся делать ее новую версию еще и потому, что это не должен был быть римейк — для такого фильма он совершенно невозможен. Те, кто любят первую «Планету обезьян» так, как я, просто посмотрят ее еще раз — это именно тот фильм. Превзойти его, по сути, невозможно. Но сознание, что от меня не требуют римейка, помогало: я мог просто сосредоточиться на материале. Странная вообще-то штука говорящие обезьяны...
Больше всего я был заинтригован простотой самого приема перестановки. Приходилось делать много всякой всячины с масками и гримом, однако в самой этой теме есть нечто изначальное. Было интересно увидеть, как большие артисты сыграют обезьян — нелепица полная, но в этом есть и нечто классическое, восходящее к старому театру масок, когда кино еще и в помине не было. В некоторых случаях грим подменяет личность, но здесь, у обезьян, ее можно почувствовать...
Итак, Бёртон взялся ставить фильм по сценарию Бройлза, написанному в традиционном духе научной фантастики и включавшему три гигантских батальных эпизода, которые студия «Фокс» объявила чрезмерно дорогостоящими. И тогда, в августе 2000 года, за два месяца до начала съемок, сценаристы Лoypenc Кошер и Марк Розенталь, в чьем послужном списке имелись «Алмаз голубого Нила» (1986) и римейк «Могучего Джо Янга» (1998), были наняты, чтобы полностью переработать прежний сценарий. В то же время уже строились декорации.
Другая проблема с проектом подобного рода — если он затягивается надолго, то приобретает странный статус: «О'кей, полный вперед, премьера тогда-то, сценарий берем такой-то». Вы говорите: «Хорошо», включаетесь в работу, потом прикидывают бюджет фильма, и оказывается, что он составляет миллионов восемьсот, и вы говорите: «Подождите, действительно это слишком много». Увы, это один из тех проектов, которые попадают в проклятый голливудский круговорот: намечена и дата выпуска фильма, и сценарий устраивает студию, но бюджет слишком велик, и вы месяц за месяцем, вместо того чтобы по-на-стоящему работать, пытаетесь сократить расходы. Такие вещи случаются в Голливуде постоянно, — сам не знаю, почему я не выучил этот урок. Надеюсь, теперь я наконец усвоил его. Похоже, подобное происходит только с крупнобюджетными фильмами — так было и с «Бэтменом».
Когда пытаешься все проанализировать, приходишь к выводу: меня скорее увлекла идея, чем сам фильм. Стоит поглубже порыться в себе, понимаешь: если бы пришлось начинать все сначала, я, наверно, сделал бы совсем другой фильм. Если бы кто-то спросил меня: «Хочешь сделать версию „Планеты обезьян"?» — я начал бы все с чистого листа, и это было бы совсем другое кино с совершенно иными типами персонажей. Наверно, так. Впрочем, кто знает...
Опять-таки все эти голливудские дела: должна включиться некая движущая сила, иначе трудно сдвинуть проект с мертвой точки, словно тебя всякий раз захватывает прибой и возвращает назад, к берегу. И тогда я начал вроде как показывать зубы. Мне твердили без конца: «Урежь бюджет», а я отвечал: «Ведь у вас же киностудия, с огромным производственным отделом, вы сами оцениваете бюджет и знаете, сколько приблизительно будет стоить картина». Полно было подобной ерунды, мешавшей мне работать. Словно произошла какая-то мутация, и фильм начал превращаться в нечто совсем иное.
