Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста
Мировая реакция бросила против свободолюбивого народа все свои самые зловещие силы. Фашистские государства развязали против республиканцев неприкрытую интервенцию, остальные крупнейшие капиталистические державы Соединенные Штаты Америки, Англия и Франция проводили так называемую политику невмешательства, которая на деле означала прямое пособничество лагерю фалангистских мятежников.
Ударные силы мятежников составляли марокканские войска и части иностранного легиона. Перебросить их из Африки на Европейский континент было невозможно, так как военно-морской флот Испании остался на стороне законного правительства. И опять же Германия и Италия пришли на помощь - направили в Испанское Марокко армады транспортных самолетов, которые и перевезли франкистов на юг страны.
Все эти войска были оснащены новейшими тяжелыми и легкими танками, артиллерией, пулеметами, самолетами - истребителями и бомбардировщиками. Фашистские и "нейтральные" государства снабжали фалангистов горючим для танков, а также направили к пиренейским берегам свои военные корабли. Маскировка всесторонней помощи мятежникам со стороны империалистических государств внешне иногда выглядела наивно и даже курьезно.
Гитлеровская Германия, например, посылала в Испанию в коробках с невинными наклейками "шведские примусы" новейшие прицелы для бомбометания производства заводов фирмы Цейса.
Гитлер, отправивший на помощь Франко своих головорезов, в том числе и отличившийся исключительными зверствами легион "Кондор", не скрывал своих намерений потренировать немецкие войска на таком удобном полигоне, как фронты испанской войны. 25 тысяч солдат и офицеров всех родов войск фашистского рейха за активное участие в войне против Испанской республики были награждены особой медалью трех степеней - золотой, серебряной и бронзовой. Если к этому числу прибавить огромное количество ненагражденных, то получится весьма солидная цифра. Не менее 150 тысяч интервентов предоставил генералу Франко Муссолини.
К невероятным трудностям международного характера присовокуплялись недостатки внутреннего происхождения. Главный из них заключался в том, что республика вынуждена была начать военные действия, не имея регулярной, хорошо обученной, по-современному оснащенной армии. Не было у нее и крепких командных кадров, республиканские вооруженные силы складывались в ходе борьбы, и этот процесс становления не мог не отразиться на особенностях ведения войны.
Первое время на Восточном фронте многое меня удивляло, возмущало и огорчало. До середины 1937 года на всем протяжении фронта, растянувшегося на 280 километров, царило поразительное спокойствие. Со стороны республиканцев здесь занимали оборону главным образом части, находившиеся под влиянием анархистов. На позициях гордо развевались черно-красные знамена - как вызов противнику и свидетельство боевых намерений солдат. Однако жизнь под стягами анархии шла идиллическая. В частях любили как следует поспать, перекинуться в картишки, попеть песни, побренчать на гитаре или мандолине. А вот сражаться, вступать в настоящие бои анархисты не имели особого желания. Обычным явлением стали взаимные переходы солдат и офицеров через линию фронта - для посещения родственников и знакомых.
Мятежники использовали это необъявленное перемирие и повальное благодушие в своих целях. Один вражеский штаб-офицер часто наезжал к своим родственникам, проживающим в Арханьяне, в глубоком тылу республиканцев. Он путешествовал, не привлекая к себе внимания ни командования республиканцев, ни гражданских властей. Лишь позднее, когда его задержали со шпионскими материалами, стала понятной цель родственных визитов. В качестве явного анекдота воспринимали мы и такой факт: враждующие стороны устраивали на нейтральной полосе футбольные матчи, собирая многочисленных болельщиков, а после матчей расходились по своим позициям.
Боевая пассивность, крайняя беспечность и потеря бдительности в анархистских частях вызывали у советских и других зарубежных добровольцев законные нарекания. Но командование фронта мало к ним прислушивалось, так же как к другим разумным предложениям. Например, мы настоятельно советовали обучить солдат рыть окопы. А нам отвечали: окопы не в характере испанцев, одеяло и гористая местность-вот все, что требуется для бойца республиканской армии. Сказывались непрофессионализм, отсутствие реального взгляда на суровые требования войны.
Полюбовные отношения между противниками были нарушены Сарагосской операцией, проведенной крепкими республиканскими войсками, переброшенными на Восточный фронт из-под Мадрида. Однако анархисты по-прежнему старались поменьше ввязываться в бои.
Активизации Восточного фронта способствовал переезд в ноябре 1937 года из Валенсии в Барселону правительства Испанской республики. И все же до марта следующего года фронт этот отличался вялостью и нерешительностью. Несмотря на настойчивые требования наших военных советников, командование не воспользовалось затишьем и не возвело добротных оборонительных сооружений. Как и раньше, не имея окопов полного профиля, бойцы располагались в укрытиях, воздвигнутых из камней, земли и песка. От ружейно-пулеметного огня они еще защищали, а если артиллерийский или воздушный налет?
На этом фоне разительно отличалась своей боевой активностью Маневренная армия, которой командовал полковник Менендес. Рядом с ним всегда находился наш советник Родион Яковлевич Малиновский (полковник Малино). Но и эта армия все время сталкивалась с неожиданными препятствиями и затруднениями. При перегруппировке войск, когда на смену 34-й пехотной дивизии, выводившейся в резерв, должна была прибыть 30-я дивизия, она долго под разными предлогами не появлялась на предназначенном ей участке. Очевидно, и здесь сказалось влияние анархистов, которые привыкли к насиженным гнездам и не торопились их покидать.
Отлично знавшие обстановку в лагере республиканцев, франкисты перешли в наступление и поставили 34-ю дивизию в исключительно тяжелое положение.
Активность Маневренной армии во многом объясняется тем, что она располагала боеспособными частями, инициативными командирами, которые по-настоящему хотели драться против фашистов. Сам Менендес, хотя и не был коммунистом, поддерживал контакты с представителями компартии, действовал смело и решительно. К сожалению, его части были сильно измотаны во время боев под Теруэлем, а свежего пополнения почти не поступало.
Восточная же армия, занимавшая северный участок фронта, вплоть до французской границы, насчитывала лишь несколько относительно боеспособных частей. Штабы ее были засорены анархиствующими элементами, не проявлявшими ни организованности, ни элементарной дисциплинированности. Это обстоятельство тревожило полковника Менендеса и начальника оперативного отдела Франсиско Сиутата, но практически они ничего сделать не могли.
