Василий Митрофанов - С крылатыми героями Балтики
Боевое, нервное возбуждение не исчезало одновременно с посадкой. Нередко после тяжелого полета летчик хотел только пить. Вяло поковырявшись в тарелке с едой, он отодвигал ее в сторону. А тем временем готовился новый, не менее ответственный боевой вылет. Предстояли новые нервно-эмоциональные и физические перегрузки, характерные для боевой работы летчика-истребителя. Они повторялись изо дня в день, на протяжении месяцев и долгих лет войны, обусловливая причинные факторы летной утомляемости.
Среди мер профилактики и борьбы с утомляемостью наиболее эффективной оказывался месячный отпуск с отрывом от части. И это понятно: отключалась на довольно длительный срок основная причина - боевое нервное напряжение. Мера эффективная, понятная и, казалось бы, простая. Однако воспользоваться ею не всегда было легко. И не только потому, что летчики нередко отказывались от отпуска. Обстановка зачастую вынуждала и командование скупиться на такую меру. В подобных трудных случаях мне помогала все та же испытанная тактика: обоснованно, опираясь на объективные данные, твердо стоять на позициях врача, оставаясь верным своему призванию.
Летом 1943 года выявилась крайняя необходимость в оздоровительном отдыхе майору Д. А. Кудымову. Он много летал. Однако я видел, как он утомлен. Окружающие этого не замечали. И неудивительно. На людях Дмитрий Александрович, подобно Слепенкову и другим нашим летчикам, никогда не жаловался на здоровье. Он неизменно повторял: "Отдыхать - после войны". Мне было ясно: усилия воли, высокое сознание долга, необходимость всегда быть примером для подчиненных делали внешне незаметным снижение у Кудымова "прыти" к полетам. Он оставался в представлении боевых друзей эталоном неистощимой выносливости, необходимой воздушному бойцу.
Но, к сожалению, это только казалось. Фактически же состояние здоровья Д. А. Кудымова находилось на пределе. Оно было чревато возможностью неоправданных тяжелых последствий. Их необходимо было предотвратить незамедлительно, чтобы не опоздать!
Причин, обусловивших утомление летчика (ему было тогда тридцать три года), было достаточно. Боевой счет Д. А. Кудымова к тому времени составлял 425 боевых вылетов, 40 воздушных боев. Наряду с победами имел и неудачи. Дважды был сбит самолетами противника и трижды подбит зенитками. В одной из аварийных посадок на подбитом самолете (еще до прибытия к нам в полк) получил ожоговую травму, сотрясение головного мозга, перелом ребра. Все это не исчезло бесследно. Организм летчика нуждался в помощи. Нужен был отдых от боевой работы. Сам Кудымов просил такого вопроса пока не поднимать: обстановка не та, могут не так понять.
Обстановка в полку летом сорок третьего действительно была нелегкой. Однако идти на поводу у летчика я не мог. Доложил майору Г. А. Романову (он временно исполнял обязанности командира полка, П. Ив. Павлов, назначенный вместо Я. 3. Слепенкова, продолжал учебу на Высших офицерских курсах).
Г. А. Романов считал невозможным выход из строя Д. А. Кудымова. По-своему, вероятно, он был прав. Неспроста мое ходатайство Романов сначала вообще отклонил. Однако, видя мою решимость не отступать, действовать через главного врача ВВС К.БФ, смягчился. Чтобы убедиться в обоснованности моих требований, согласился направить летчика на обследование в лабораторию авиамедицины. Это была хорошая мера в случаях, когда точки зрения командира и врача не совпадали. При этом высокоавторитетный арбитр, как правило, оказывался на стороне врача и летчика. У меня в подобных случаях осечек не было. Не оказалось ее и на этот раз: необоснованных ходатайств и направлений я не делал.
Месячный отпуск, предоставленный майору Кудымову, сыграл свою роль. Наряду с улучшением самочувствия нормализовались некоторые объективные показатели состояния его здоровья Летчик прибавил в весе. Нормализовалось кровяное давление (бывшее до отпуска крайне низким). Улучшилась кислотность желудочного сока, прежде значительно превышавшая норму. Нормализовался сон. После отпуска повысилась и боевая активность летчика. За двенадцать дней после отдыха налетал столько, сколько за тридцать дней до отпуска при прочих равных условиях. (Полковник в отставке Д. А. Кудымов живет в Таллине.)
Меры профилактики и борьбы с летной утомляемостью не ограничивались предоставлением месячного отпуска, направлением в дом отдыха сроком до десяти суток, использованием индивидуального выходного дня, созданием максимально возможных удобств и уюта в общежитии, организацией досуга: кино, концерты силами артистов фронтовых бригад, поездки в театр, на вечера отдыха в Дом офицеров КБФ. Наряду со всем этим уделялось большое внимание физической закалке - проводились физзарядка, волейбол, городки, гранатометание, бег на короткие дистанции, зимой непродолжительные лыжные пробежки вблизи землянок и самолетных стоянок. Широко пользовались шахматами, шашками, домино. Во всем этом усматривался большой смысл. Мои наблюдения показывали: пассивное ожидание боевого вылета ухудшало состояние летчиков. Пульс частил, давление повышалось. Вывод не вызывал сомнений: нервно-эмоциональная нагрузка пассивного ожидания однотипна с нагрузкой боевого полета. От пассивного ожидания летчик уставал не меньше, а порой и больше, чем от полетов. Объективные данные наблюдений совпадали с высказываниями летчиков. Многие из них до сих пор помнят томительные предстартовые минуты ожидания вылета. В числе их подполковник в отставке В. Т. Добров - командир нашей 1-й эскадрильи с октября 1944 года до конца войны. Внушителен его боевой счет: 15 сбитых самолетов врага, 75 воздушных боев и около 400 боевых вылетов. Умер он 4 января 1986 года.
Во время дружеской встречи однополчан в Ленинграде, в день тридцатилетия Победы, я спросил Василия Трофимовича, что больше всего запомнилось из трудностей его боевой жизни военных лет. Добров ответил: "Ожидание. Ждать боевого вылета в бездействии было труднее, чем драться".
Вот почему было важно не допускать пассивного ожидания и связанных с ним отрицательных изнурительных переживаний, вытеснять их несложной активной отвлекающей деятельностью и таким образом беречь силы летчика для воздушного боя.
Надо сказать, летчики всегда стремились к тому же, были отзывчивы на любое дельное предложение. Физкультура их увлекала. В пылу занятий спортом легко возникала веселая атмосфера товарищеских состязаний за первенство команды и личное. Отличавшихся поощряли, рассказывали о них в боевых листках эскадрилий, в краснофлотской газете бригады (позже - дивизии). Так, в номере от 5 июля 1943 года рядом с моей заметкой "Здоровый дух в здоровом теле" (специально перефразированное изречение) М. В. Красиков рассказал о состоявшихся у них в эскадрилье соревнованиях. Назвал преуспевших: в беге это были летчики Алексеев, Модин, Храмов, Кудымов, в гранатометании - Гриб, Свешников, Цыганков, Алексеев.
