Василий Митрофанов - С крылатыми героями Балтики
Любые проявления утомления вели к одному - снижению боевой активности летчика. При прочих равных условиях он оказывался менее выносливым в полете, более уязвимым в воздушном бою. Вот почему профилактику утомляемости мы считали одной из важнейших мер поддержания боевого состояния авиаполка, своего рода борьбой за жизнь каждого летчика, способом предупреждения летных происшествий, ранений, неоправданных безвозвратных потерь.
Утомление не способствовало адекватным действиям в аварийной ситуации, мешало летчику довести возникавшие осложнения в полете до наилучшего исхода.
Вот один из примеров.
С разрешения командира полка я направил лейтенанта П. С. Макеева в ЛАМ с ходатайством о внеочередном переосвидетельствовании состояния его здоровья. Мой диагноз на комиссии подтвердился. Утомление, выявленное у Макеева, выражалось характерными функциональными расстройствами нервной и сердечно-сосудистой систем. Летчик был признан временно негодным к летной работе. Ему предписывались отпуск на тридцать суток и лечение в доме отдыха ВВС КБФ. Вышло так, что, прежде чем доложить о результатах комиссии, Макеев, вернувшись из ЛАМа в эскадрилью, сумел отправиться в составе группы на задание: настолько не хотелось ему покидать строй.
Вскоре после взлета возникла необходимость срочной вынужденной посадки из-за отказа детали Р-7. Произошла так называемая раскрутка винта. Мотор давал большие обороты, а винт почти не тянул, вращался вхолостую. Пришлось садиться с вынужденным большим "промазом" на аэродром, с которого только что взлетел. По правилам следовало садиться на фюзеляж, чтобы не врезаться в препятствие за границей аэродрома. Но летчик поступил иначе: сел на колеса. А чтобы погасить скорость на пробеге и не встретиться с препятствием впереди (насыпь железной дороги), задел левой плоскостью за землю. В результате аварийная ситуация не упростилась, к чему стремился летчик, а усложнилась. Самолет, коснувшись левым крылом земли, стал на нос, резко развернулся влево на девяносто градусов и, продолжая неудержимо двигаться по инерции, встретился-таки с препятствием.
Аварийная ситуация, разумеется, возникла не по вине опытного боевого летчика. Однако справился он с нею не лучшим образом. Свою отрицательную роль при этом сыграло утомление. Оно обусловило небезупречную реакцию функционально измененной нервной системы. К счастью, обошлось довольно благополучно. Летчик отделался ушибами. Правда, для возвращения в строй потребовалось больше времени, чем предполагалось планом оздоровительного отпуска. (П. С. Макеев живет и трудится в Москве.)
Роль утомляемости среди причин летных происшествий военных лет можно проследить из следующих сравнительных данных. Из общего количества летных происшествий за 18 месяцев - с 1 января 1945 года по июнь 1946 года включительно - 75 процентов падают на пять неполных последних месяцев войны и только 25 процентов - на остальные тринадцать послевоенных месяцев. И это при многих равных условиях: та же группа летчиков, тот же обслуживающий технический персонал, тот же налет в часах по месяцам и тот же тип самолета "яки". Только одно условие стало совершенно иным: война кончилась. Полеты стали не боевыми, а учебно-тренировочными, "прогулочными" - по выражению летчиков, прошедших сквозь огонь войны. С окончанием войны не только исчезли ранения и повреждения самолетов в воздухе, как наиболее частые причины аварийных ситуаций. Исчезло боевое нервное напряжение и связанная с ним утомляемость. В итоге летные происшествия резко сократились. Мало того, они стали легче. Ни одно из них не привело к выходу летчика из строя. Даже временному!
И еще одно. Сравнительные данные научных исследований профессора В. М. Васюточкина, выполненных в истребительном и пикировочном полках во время войны (1944 год) и после (1946 год), показывают негативное влияние боевого нервного напряжения на биохимические процессы в организме летчика. Выяснилось, что количество так называемого антиневритического витамина В1 обеспечивающего, в частности, функцию центральной и периферической нервной системы, в организме подавляющего большинства летчиков после войны заметно повысилось, по сравнению с нижней границей нормы, при том же содержании его в пище. Причина ясна: с окончанием войны резко уменьшилась нагрузка на нервно-психическую сферу летчика. Соответственно уменьшился расход витамина В1 в организме. Отсюда его возросший резерв при том же поступлении извне.
20 декабря 1984 года научная общественность отметила восьмидесятилетие со дня рождения видного ученого, биохимика, витаминолога, специалиста науки о питании В. М. Васюточкина. Он - автор свыше ста научных работ. Под его руководством выполнено 15 докторских и 45 кандидатских диссертаций. Его всегда отличали личная организованность, трудолюбие, целеустремленность, богатство идей, ясность и глубина суждений, умение проникать в суть изучаемых проблем, скромность и исключительная доброжелательность. Он и теперь энергичен, полон творческих замыслов.
Проблема летной утомляемости в блокированном Ленинграде была для нас особенно актуальной летом 1943 года. Напряженность боевой работы наших летчиков в этот период определялась не только частыми боевыми вылетами (по четыре - шесть раз в день), но и возросшей сложностью и ответственностью многих из них. Полк все чаще стал действовать над Финским заливом, обеспечивая удары штурмовиков и бомбардировщиков по немецко-фашистским конвоям, отдельным кораблям и военно-морским базам. Насколько это были тяжелые полеты, я мог судить по рассказам летчиков и по врачебным наблюдениям. За один такой полет летчик, обильно потея, терял до килограмма веса тела. Снижалась мышечная сила в руках, определяемая по отклонениям стрелки динамометра. Пульс частил, кровяное давление повышалось. Не ускользала от моего внимания и такая "мелочь", как дрожание пальцев рук, особенно заметное, когда летчик, с мокрым от пота и раскрасневшимся лицом, закуривал.
Боевое, нервное возбуждение не исчезало одновременно с посадкой. Нередко после тяжелого полета летчик хотел только пить. Вяло поковырявшись в тарелке с едой, он отодвигал ее в сторону. А тем временем готовился новый, не менее ответственный боевой вылет. Предстояли новые нервно-эмоциональные и физические перегрузки, характерные для боевой работы летчика-истребителя. Они повторялись изо дня в день, на протяжении месяцев и долгих лет войны, обусловливая причинные факторы летной утомляемости.
Среди мер профилактики и борьбы с утомляемостью наиболее эффективной оказывался месячный отпуск с отрывом от части. И это понятно: отключалась на довольно длительный срок основная причина - боевое нервное напряжение. Мера эффективная, понятная и, казалось бы, простая. Однако воспользоваться ею не всегда было легко. И не только потому, что летчики нередко отказывались от отпуска. Обстановка зачастую вынуждала и командование скупиться на такую меру. В подобных трудных случаях мне помогала все та же испытанная тактика: обоснованно, опираясь на объективные данные, твердо стоять на позициях врача, оставаясь верным своему призванию.
