Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде
сцену вышел Шаляпин, в театре воцарились тишина и порядок. Но во время
следующего выхода Шаляпина — Филиппа раздался орудийный выстрел
«Авроры», по сигналу которого начался штурм Зимнего дворца. Многие зрители
ушли из театра, и второй акт шел при полупустом зале. Когда же окончилась
сцена объяснения Филиппа и Королевы Елизаветы, блистательно проведенная
Шаляпиным, почти вся публика покинула театр. Небывалый случай в жизни
Шаляпина — он стоял на сцене перед почти пустым залом!
А за стенами зала происходили события мирового значения. В 10 часов 45
минут вечера в Смольном открылся II Всероссийский съезд Советов. Глубокой
ночью, уже 26 октября, когда было получено сообщение, что Зимний дворец
взят красногвардейцами, съезд принял обращение «Рабочим, солдатам и
крестьянам!», в котором заявил, что берет власть в свои руки и что власть на
местах переходит к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Вечером 26 октября съезд принял декреты о земле и мире, создал первое в мире
рабоче-крестьянское правительство. Начиналась новая страница в истории не
только России, но и всего человечества.
* * *
Спустя около месяца после памятного спектакля «Дон Карлос» Шаляпин
писал дочери в Москву: «О себе скажу — пока что живу ладно. Пою в Народном
доме, публикой всегда положительно набит битком театр. Принимает меня
публика, скажу, как никогда, я стал иметь успех больше, чем когда-нибудь.
Кстати сказать, я все время, слава богу, в хорошем порядке, голос звучит, как
давно уж не звучал, легко, звучно... 27 ноября в Мариинском театре состоялся
торжественный спектакль. Давали «Руслана и Людмилу». Это было
семидесятилетие со дня первого представления этой оперы. Я играл Фарлафа.
Успех огромный, и опера прошла великолепно... 17 декабря поеду в Кронштадт.
Там даю народный концерт по просьбе матросов, а в конце декабря или января
поеду в Гельсингфорс для той же цели».
Моряки Кронштадта устроили певцу горячий прием. Шаляпин пел много и с
удовольствием. Он вновь пережил то удивительное ощущение, когда встречался
с огромной массой демократической публики. Так было на концертах для
рабочих в Харькове, Киеве в 1905-1906 годах, в Петербурге, в Народном доме, в
1915 году, так было в Петрограде и Севастополе в 1917 году, так было и здесь, в
Кронштадте.
Б зале Морского манежа собралось двенадцать тысяч слушателей. Артист
исполнил романсы «Пророк», «Блоха», а также «Сказание о Ермаке»,
революционный гимн Франции «Марсельезу», пел народные песни и, конечно,
«Дубинушку». В ответ на аплодисменты Шаляпин поблагодарил матросов и
произнес краткую речь об огромной роли просвещения народа. В матросском
приветствии артисту говорилось: «Великий гений мира, сын российско-
трудовой семьи Федор Иванович! Прими от имени Красного революционного
Кронштадта, товарищей моряков, солдат, рабочих и работниц сердечное
российское спасибо за твой великий дар твоего труда на святое дело
просвещения молодой российской демократии и искренние пожелания
здравствовать тебе и твоему семейству на многие, многие лета... Да здравствует
царство социализма!»
Весь сбор с концерта пошел на культурно-просветительные нужды.
Бывший матрос крейсера «Варяг», участник штурма Зимнего дворца Н. П.
Ядров вспоминал, что в конце 1917 года Шаляпин выступал в Мариинском
театре в концерте для фронтовиков. В зале было холодно. Слушатели сидели в
полушубках и валенках. Дрова в ту пору были дефицитом и выдавались
жителям на вес — пуд на человека.
Артистов Мариинского театра часто приглашали участвовать в концертах
для бойцов. Но Шаляпин умел особенно поднимать настроение и воодушевлять
уходивших на фронт моряков. Концерты для них устраивались в здании
бывшего гвардейского экипажа на Благовещенской площади (ныне площадь
Труда), в зале кинотеатра «Школюнг».
Время было тяжелое. Страна, разоренная войной, испытывала необычайные
трудности. Не хватало продовольствия. Выступления артистов оплачивались
часто не деньгами, а продуктами: фунт муки, полфзшта сахару, дюжина селедок
— таковы были концертные «ставки».
Перед матросами Шаляпин нередко выступал не в концертном фраке, а в
народном костюме — в подпоясанной шнуром широкой голубой рубашке и
высоких русских сапогах, а иногда в матросской форменке, подаренной ему
моряками. Когда певец исполнял «Дубинушку», он часто призывал слушателей
подпевать ему. Зал дружно подхватывал песню, последний куплет тонул в
шквале аплодисментов.
Много лет спустя ленинградский поэт Виссарион Саянов Еспоминал об
одном из таких концертов перед матросами и посвятил ему стихотворение:
Я
навсегда
запомнил
вечер
темный
В
далеком
восемнадцатом
году,
Когда
на
сцене
средь
толпы
огромной
Вдруг
оказался
сразу
на
виду
У
всех
сидевших
в
