Виктор Петелин - Фельдмаршал Румянцев
– Разрешите мне…
– Нет, это сделает бригадир Краснощеков… Это хороший бригадир. 17 июня я вместе с ним для рекогносцировки за последние наши казацкие форпосты ездил, к самым неприятельским, хотел раскрыть его тайность, понять его замыслы и возможные предприятия против него наметить. Во всяком случае, мы разбили свой лагерь перед самыми его форпостами, поставленными в деревнях Дасов, Масов, Насов и Кранцих. А резерв наш будет стоять на Кольбергской дороге, в левом их фланге. Ну, естественно, неприятель об этом сведал, в ночь поспешно угнел из всех этих деревень, к Керлину и Кольбергу ретировался. Бригадир Краснощеков послал за ними партию, она, напав на неприятельский пикет, убила одного офицера и трех гусар взяла в полон. А пикет до самой их батареи, стоящей от Керлина в полуверсте, прогнала.
– Ну и что? – спросил Еропкин заинтересованно.
– Обычное дело… Вышли из Керлина превосходящие силы противника, пехота с пушками, и мы вынуждены были отступить…
– А потери?
– Кроме одной лошади под казаком, убитой из пушки, урону не было как при наступлении, так и отступе.
– Надо чаще их тревожить… Пусть знают, что мы пришли сюда с серьезными намерениями. Нечего тут зря корм тратить…
– Я такого же мнения. Только что отправил адъютанта в гусарский Грузинский полк с приказанием, чтобы действительно нападение сделали, а то занимаются только тем, что меняют караулы. Вот в Белгарде – другое дело… Напали на неприятельский отводной караул, взяли в полон обер-офицера, двух унтер-офицеров и двадцать два гусара.
Вошел адъютант и передал Румянцеву пакет.
– От его сиятельства графа Бутурлина нарочный прибыл. Давненько от него ничего не было. Интересно, что старик нам сообщает… «Сиятельный граф, превосходительный господин генерал-поручик и кавалер!..» Так никогда не обращался ко мне его сиятельство…
Румянцев пробежал глазами письмо Бутурлина.
– Петр Дмитриевич! Я прочитаю тебе это письмо. Удивительная новость! Слушай… «Что генерал-майор Еропкин от вашего сиятельства отзывается, а на его место определяется к вам в корпус генерал-майор князь Долгоруков, тому странная причина, а именно: что генерал-майор граф Тотлебен за открывшуюся его с неприятелем не только не позволенную и вредительскую корреспонденцию, следовательно самую измену, с общего совета всех штаб-офицеров его корпуса на марше своем в Померании, в местечке Бернштейне, 19-го числа сего месяца арестован и ко мне везется, почему нужда требует генерал-майора Еропкина по его способности командиром над легкими войсками определить…»
Румянцев посмотрел на Еропкина, который тоже был весьма озадачен услышанным.
– И что же дальше? – спросил Еропкин.
– Далее. «…Рекомендую, по сему обстоятельству с Тотлебеном, не полагаяся уже более на его к вам бывшие рапорты о тамошних обстоятельствах, а особливо о неприятеле, основательнее самим разведывать…»
– Вот мерзавец-то! – не выдержал Еропкин. – Сколько он нам предприятий испортил!
Румянцев мрачно молчал. И что он мог сейчас сказать… Все время он сдерживал себя по отношению к этому негодяю и изменнику. Было что-то непорядочное, темное в его делах и донесениях, но не пойманный не вор… Все время он сдерживал себя, не давал гневу прорваться. И оказывается, зря…
– Я все время подозревал его в каких-то умыслах, но в измену не хотел верить. Как мог человек докатиться до такой низости?! Рад за тебя, Петруша, и жаль, что придется расстаться. Хотел с тобой поделиться своими мыслями о новых тактических построениях.
Веселый, общительный генерал Еропкин недоуменно поглядел на Румянцева. Он вовсе не задумывался о чем-то новом… Он знал, что нужно делать, выполняя приказ высшего начальства, а как улучшить тактику – это вроде не его дело.
– Я хотел тебе поручить важнейшее задание. В короткий срок обучить войска действию в колоннах. Вот посмотри… – И Румянцев набросал на бумаге линейный порядок полка. – Я давно обдумывал эти новые тактические построения, но сам знаешь, какое было дождливое время, лишь измучили бы людей и мало что добились. А теперь самое время приступить к обучению войск действию в колоннах.
– Мы ведь и так ходим в колоннах…
– Ради будущих авантажных дел необходимо полки наши обучить надобным и удобным маневрам. И особенно сейчас, когда полки из разных команд в корпус приходят, время настало весьма удобное для исполнения моих предложений. Впрочем, времени-то совсем мало осталось. А главнейшее мое предложение – действовать колоннами и из оных как с фронта, так и с поворотов оных, по случаю и времени.
Румянцев внимательно посмотрел на своего верного товарища, которого знал около двадцати лет, но тот развел руками:
– Ничего не понимаю. Есть привычный порядок, которым мы пользуемся довольно успешно вот уже многие годы и, слава богу, еще побеждаем.
– Вот смотри… – И Румянцев показал на чертеж. – Колонну всякий полк имеет строить из середины так: средних двух дивизионов с правого флангу последняя половина, а с левого – первая – идут прямо вперед большими шагами; прочие все дивизионы правого фланга – налево, а левого – направо, не поворотясь, но прямо лицом идут за первым, и так один полудивизион за другой заходят и соединяются с обеих сторон из половин в целые. Понял? Смотри… – Румянцев четко прошагал за два средних дивизиона. – Теперь следующее построение… С флангов полкам колонны делать так: направо – то первому дивизиону идти вперед, прочим направо, как возможно скорее, и один дивизион за другим; при приходе за предыдущий перед ним делать фронт; налево ж сие делать наоборот… Колоннами показывать – обороты делать и заходить правым и левым флангами. Сим образом, когда б неприятель вознамерился с флангу колонны атаковать или б свою позицию переменил, весьма скоро можно и фронт свой переменить, и составить первую линию из правого крыла обеих линий, а вторую – из левого крыла обеих же линий… Понимаешь?
Еропкин наконец-то понял, как легко и просто можно маневрировать большими силами войск, учитывая все перемены в неприятельских действиях…
– Я подробно изложу, как и что нужно будет делать при различных положениях во время сражения, на марше… Сие построение колонн и фронта часто может случиться в самом огне, и для того нужно солдат приучать стрелять, не садясь на колени, но токмо перекося ряды так, чтоб стоящего позади левой ноги конец правой ноги у каблука предстоящего перед ним был. Сейчас я не называю срок обучения, но нужно поторапливаться, и тут я надеюсь на вашу ревность к службе…
Еропкин молча кивнул: идея Румянцева его увлекла, – но тут же с радостью подумал, что вряд ли ему придется учить войска действию в колоннах.
