Исаак Кобылянский - Прямой наводкой по врагу
Перебинтованный «парламентер» рапортует, а я, молодой да под хмельком, «распустил хвост», велел построить прибывших в шеренгу и пересчитать. Пленных оказалось 102 человека, офицеров среди них не было. Став по центру, я обратился к немцам с речью, выдержанной в духе того времени. Говорил о том, что теперь они останутся живы (не могу поручиться, что так оно и случилось), что увидят свои семьи. Немцы слушали очень внимательно. Это подогрело мой ораторский раж, и я начал провозглашать лозунги. Сначала выкрикнул «Nieder mit dem Krieg!» («Долой войну!») и услышал в ответ дружное «Hoch!» (соответствует нашему «Ура!»), еще дружнее откликнулись немцы на мое «Гитлер капут!». Не представляю, как долго продолжал бы я свою «речь», если бы не заметил, что на левом от меня фланге шеренги активно действуют несколько невесть откуда появившихся солдат из нашего отряда. Нетрудно было догадаться — ребята собирают «трофейные» часы. Подумал о своем интересе и сказал: «А теперь прошу дать на память советскому офицеру хорошие часы». Произошла заминка, немцы о чем-то шушукались с «парламентером», а часы никто не давал. Пришлось спросить о причине. Оказалось, их смутило требование давать хорошие часы, а не часы вообще. Сказал, чтобы давали любые, и в одну минуту нагрудные карманы моей гимнастерки заполнились часами разных фасонов (потом оказалось, что в основном это были дешевые «штамповки»). Затем я велел одному из наших солдат остаться со мной для конвоирования немцев, а остальным приказал удалиться.
Восстановив порядок в шеренгах, скомандовал немцам следовать за мной. Солдат с автоматом замыкал необычное шествие. Мы пришли к штабу полка. Вышедший офицер был поражен моей «добычей» и направил нас в соседний двор, где под охраной полковых автоматчиков сидели на земле несколько пленных немцев. Сдав конвоирам «мою» сотню, донельзя гордый собой, я вернулся в наш флигель. Здесь у входной двери стояла кухня Соина, а в комнате начинался завтрак. На этот раз вместо рома пили спирт, немного поели, покурили, и я улегся на узенькую медицинскую кушетку, накрывшись плащом. Растолкал меня ординарец в полдень: «Гвардии лейтенант, вставайте! Команда выходить из города!» Еле продрал глаза. Восстановил в памяти головокружительные события минувшей ночи и вышел во двор, где батарея уже была готова к маршу. С полком мы пошли на запад вдоль залива, тесня деморализованного противника в сторону Пиллау. До победного окончания войны оставался один месяц.
Глава 12. Победа!
Да, теперь наш противник был неузнаваем. Немцам не удалось устоять ни на одном из нескольких рубежей обороны, которые они занимали в эти апрельские дни. В конце апреля мы уже были в пятнадцати километрах от Пиллау. Здесь в хвойном лесу встретили Первое мая (навестивший артиллеристов фотограф политотдела Леонид Прядкин запечатлел в этот день многих из нас). А на следующий день без боя вошли в Пиллау. Основные силы противника покинули город морем, а арьергардные подразделения ушли на Данцигскую косу. Батарея сначала остановилась около гавани, здесь у причала были пришвартованы два безлюдных гражданских судна. Пока я обсуждал с начальником штаба, где будет расквартирована батарея, наши солдаты обследовали эти пароходы и по неосторожности подожгли один из них (Корсаков грел руки над металлической кружкой, в которой горела таблетка трофейного сухого спирта, и нечаянно уронил эту «грелку» на стопку газет).
В штабе мне удалось убедить начальников, что батарею можно разместить на отшибе, в полутора километрах от места размещения основной части полка. Моим козырем было наличие быстрого и маневренного трофейного трактора (кажется, марки «Ланц-Бульдог»), недавно добытого старшиной батареи. Трактор был укомплектован вместительным прицепом, и это позволяло нам своевременно прибывать к штабу полка.
Первые дни в Пиллау мы откровенно бездельничали, в воздухе пахло окончанием войны, о которой напоминали лишь глухие отзвуки артиллерийской стрельбы, доносившиеся с Данцигской косы. Но вот и они прекратились. Пошли слухи о том, что Германия капитулировала. И вот рано утром 9 мая я получаю команду — в 10,00 построение полка, в 11.00 торжественное построение дивизии по случаю окончания войны. Объявляю об этом своим подчиненным, велю пришить свежие подворотнички, смахнуть пыль с обуви, кому надо — побриться.
Торжественное построение состоялось на площади у здания бывшей ратуши. Командир дивизии произнес короткую речь, мы дружно кричали «ура», духовой оркестр играл марши и гимн Советского Союза. Фотографы политотдела и многотиражки делали снимок за снимком. Когда мимо строя нашей батареи прошагал Прядкин, я окликнул его. Леонид остановился на минутку, и, направив на меня объектив, щелкнул затвором. Через несколько дней я послал этот снимок моей любимой.
Город Пиллау. День Победы. Торжественное построение 87-й Гвардейской Перекопской орденов Красного Знамени и Суворова 2-й степени дивизии. 9 мая 1945 г.
Каковы были мои мысли и чувства с того часа, когда узнал о великой победе? Скажу откровенно: не было ни слез на глазах, ни громких эмоциональных возгласов или необычных выходок. Была радость, что уцелел, были десятки крепких дружеских объятий с друзьями, были возлияния на ходу. Но главным, что переполняло меня с того часа, была ставшая теперь вполне реальной мечта о скорой встрече с Верой, родителями и братишкой.
Моя мечта исполнилась в последние дни года. Об этом — в заключительной части книги.
* * *
В последних строках воспоминаний о боях Великой Отечественной войны хочу помянуть солдат, сержантов, офицеров нашей батареи, павших в 1942–1945 годах. Вот их фамилии:
Абрамов
Авакумов
Горбунов
Григорян
Жигур
Киселев
Колбанов
Лошаков
Рахматуллаев
Сабанин
Савоськин
Старых
Сулейманов
Сучков
Тетюков
Шарафутдинов
ВЕЧНАЯ ИМ ПАМЯТЬ!
Часть третья. О разном на войне
Глава 13. Важный фактор нашей победы
Я не военный историк и поэтому не собираюсь исследовать причины и ход военных действий в Великой Отечественной войне, сопоставлять политический строй, государственное устройство, людские резервы, военно-промышленные потенциалы, количество и качество вооружения и, наконец, стратегическое искусство полководцев воюющих сторон. Не стану подчеркивать важность помощи союзников вооружением, техникой и продовольствием, говорить об их вкладе на полях сражений. Все эти факторы, безусловно, были в числе основных, определивших исход войны. Но, не будучи профессионалом, я все-таки изложу здесь только одну мысль, которая родилась на основании того, что видел своими глазами в нашей батарее и почерпнул из общения с однополчанами других подразделений.
