Евгений Харламов - Российская школа бескорыстия
С. П. Боткин был утвержден экстраординарным профессором Медико-хирургической академии 19 ноября 1861 года при активной поддержке молодежи, которая любила и ценила профессора не только за его талант ученого-исследователя, но и за высокие нравственные качества. С первых лет его профессуры начинает формироваться собственная школа С. П. Боткина. «Теперь в ходу мои научные работы в лаборатории, которую я сам создал и которой любуюсь, как собственным ребенком; под моим руководством делаются работы, которые я задал и некоторые дают отличные результаты», – делился своими радостями он с другом Н. А. Белоголовым.
Началась энергичная и большая инициативная деятельность С. П. Боткина и как преподавателя, и как ученого, и как врача-практика на самой кафедре терапии, в клинике, которую он создает.
В одном из писем своему другу и биографу Н. А. Белоголовому он писал: «Когда же, наконец, придет такое время, что не нужно будет постоянно плакать о том, что день не из 50 часов сделан? Ведь если бы еще страдал и болезнями деньголюбия, честолюбия, славолюбия, – ведь, клянусь честью, что плюю на все… тружусь как последний поденщик. Лето все ухнуло в составление рефератов, в подготовке к лекциям да в приемах больных, что прикажешь делать?» Работал С. П. Боткин всегда с большим увлечением: «Вы с него не взыщите, – оправдывалась за своего мужа А. В. Боткина перед его другом, – вообразите себе, что и во сне постоянно бредит медициной. На днях я бужу, говоря, что пора вставать, а он отвечает: «А, пора, а я думал, что как теперь военное время, то взять бы одну ногу французскую, другую русскую ногу и попробовать над ними мой электрический аппарат». И такого рода благоразумные ответы мне часто приходится слушать».
По мнению самого ученого, для клиники приходилось столько работать, что время для «отдыха равнялось нулю». Обычно С. П. Боткин вставал в 10 часов и ехал в клинику, с 11 часов занимался химическими и микроскопическими исследованиями и научно-исследовательской работой со студентами. С 13 часов начинались лекции, которые он читал студентам, затем проходил осмотр амбулаторных больных; с 17 до 19 часов – уже доцентам. Потом С. П. Боткин ехал домой, ужинал и готовил лекции на следующий день. После 12 часов ночи занимался любимым делом – играл на виолончели.
О его огромной работе, которой он отдавал всего себя, говорит его письмо, адресованное Н. А. Белоголовому, написанное С. П. Боткиным 10 июля 1863 года:
«С тех пор, как ты уехал из Питера, работа моя росла с каждым днем. Занимаясь в клинике и подготовкой к лекциям по-прежнему почти все остальное время приходилось отдавать больным или консультации в городе, или же прием больных дома; в последние месяцы пребывания в городе мне приходилось у себя на дому исследовать до 50 человек больных и даже более в один вечер, на другой день лекция, опять консультации в городе и опять прием дома. Нынешний год клинику я вел безупречно, не было почти ни одной лекции, которую бы читал на шеромыжку; приготовляясь к лекциям, следил за журналами; случаи же были в большинстве случаев самые задорные, потому что материал для клиники по преимуществу выбирал из амбулаторных больных, а их у нас пребывало в течение клинических занятий 100 человек…
Ну ты скажешь, а что же я делал на ваканциях? Я бросался на книги и на работу для себя; теперь, например, в летние каникулы я отдаю два дня в неделю исключительно больным; остальные же дни у меня уходят на составление рефератов для военно-медицинского журнала, а это ты знаешь, труд не маленький, и вот, следовательно, опять не видишь, как летят дни, проходят воскресенья, родятся, вырастают и снова худеют новые месяцы, отличающиеся тем, что с одним встретишься с правой стороны, с другим – с левой.
После семи или восьми часов вечера теперь летом я позволяю себе жить собственно для себя, идешь гулять, или едешь верхом; домой возвращаешься к 11 часам, напьешься чаю и уже так устал, что поскорее плетешься к постели. Из описания моего времяпрепровождения ты можешь видеть, мой милый друг, что я начинаю входить, как говорят, в славу Публика на меня полезла массой после удавшейся диагностики тромбоза воротной вены».
В 1862 году С. П. Боткин при своей клинике устроил экспериментальную лабораторию, которая была первой подобной лабораторией в России. Он так же, как и Н. И. Пирогов, считал, что научиться практической медицине можно научным путем, где главным приемом был эксперимент. Надо изучать больного и отыскивать средства «к изучению или облегчению его страданий». Будучи противником «узкой специальности», С. П. Боткин был сторонником идеи тесной взаимосвязи естествознания и медицины. Метод и направление работы ученого отражены в его «Курсе клиники внутренних болезней» в трех выпусках. Здесь он представил систематическое учение о внутренних болезнях, основанное на клинических наблюдениях. По мнению ученого, организм как единое целое управляется нервной системой и существует в тесной связи с внешней средой. Развивая учение И. М. Сеченова о том, что анатомо-физиологической основой актов человеческой деятельности является механизм рефлекса, он выдвинул положение о том, что и патологические процессы внутри организма развиваются по рефлекторным нервным путям. Таким образом, заслугой С. П. Боткина является создание новой неврогенной теории патогенеза. Врач должен при лечении больного учитывать не только анатомические, но в основном физиологические или функциональные (через нервную систему) связи организма. Следовательно, ставить, наряду с диагностикой болезни, диагностику больного, т. е. лечить не только болезнь, но и в целом всего больного. Этому С. П. Боткин учил студентов.
Чтобы избавить больного от случайностей, а себя от лишних угрызений совести и принести истинную пользу человечеству; неизбежный для этого путь есть научный… а потому в клинике вы должны научиться рациональной практической медицине, которая изучает больного человека и отыскивает средства к изучению или облегчению его страданий… Больной есть предмет вашего научного исследования. Собрав сумму анатомических, физиологических и патологических фактов, вы делаете заключение, представляющее уже не диагностику болезни, а диагностику больного. Собирая факты, вы получите не только патологические явления того или другого органа, на основании которых дадите название болезни, но вместе с этим увидите состояние всех остальных органов, находящихся в более или менее тесной связи с заболеванием. Вот эта-то индивидуализация каждого случая, основанная на научных данных, и составляет задачу клинической медицины и вместе с тем самое твердое основание лечения, направленного не против болезни, а против страдания больного.
