Евгений Харламов - Российская школа бескорыстия
Предполагают, что его смерть была насильственной. Об этом говорят факты. После его смерти к нему на квартиру прибыла правительственная комиссия во главе с народным комиссаром Н. А. Семашко. Несмотря на протесты семьи, тело было решено не вскрывать и кремировать. Но умерший завещал свой головной мозг Институту по изучению мозга, поэтому произвели вскрытие черепа и мозг ученого поместили в банку с формалином и увезли. Конечно, на следующий день состоялась панихида, где выступили с торжественными речами и Н. А. Семашко – «заслуги его неизмеримы…» и «всесоюзный староста» М. И. Калинин – «…он вложил свою крупную лепту… в дело укрепления рабоче-крестьянского строя», с трогательной речью выступил даже ректор Московского университета, «известный палач» Л. Я. Вышинский.
…Когда везли прах В. М. Бехтерева, его провожали в Москве и встречали в Ленинграде толпы людей. Состоялся траурный митинг.
Мы знаем, что есть память официальная, есть память другая – народная, которая сохраняется в сердцах людей. Это непреложный духовный закон. В. М. Бехтерева всегда будут помнить люди, потому что он служил им бескорыстно и самоотверженно с полной отдачей всех своих сил и способностей.
Познать человека – это был не только девиз созданного В. М. Бехтеревым Психоневрологического института, этому он посвятил всю свою жизнь. Из глубины веков звучит голос В. М. Бехтерева, обращенный к каждому из нас, ко всему человечеству:
«…познать человека в его высших проявлениях ума, чувств и воли, в его идеалах истины, добра и красоты для того, чтобы отделить вечное от бренного, доброе от дурного, изящное от грубого; познать дитя в его первых проявлениях привязанности к матери, к семье, чтобы дать ему все, что жаждет его младенческая душа; познать юношу в его стремлении к свету и правде, чтобы помочь ему в создании нравственных идеалов; познать сердце человека в его порывах любви, чтобы эту любовь направить на все человечество; познать обездоленного бедняка, толкаемого судьбой на путь преступления, чтобы предотвратить последнее путем проведения улучшения его быта и перевоспитания; познать и изучать душевнобольного, чтобы облегчить его страдания и, где можно, излечить, – не значит ли это излечить больные и самые жгучие вопросы нашей общественной жизни.
…Но познать человека, познать в нем личность, возвышающуюся над другими существами в виде бессловесных тварей, признать в нем стремление к высшему идеалу, к прогрессу, к знанию – это значит его полюбить, это значит его уважать…
И пусть этот девиз познания любви и уважения личности в человеке взрастит в юных любовь к знанию о человеке как человеке и воспитает в них те социальные чувства и те идеалы, которые будут вечно светить над человечеством, и пусть эти чувства и эти идеалы будут служить для них верными руководителями не только в светлые периоды подъема общественных сил, но и в мрачные эпохи испытания…»
(Цит. по: В. М. Бехтерев. Жизненный путь и научная деятельность / А. С. Никифоров, Н. X. Амиров, Р. 3. Мухамедзянов. – М., 2007. – С. 104)
Династия Боткиных (С. П. Боткин, С. С. Боткин, Е. С. Боткин)
С именем Сергея Петровича Боткина (1832–1889) связано зарождение в России научной клинической медицины. Современники называли его богатырем русской медицины. Он восхищал их, приводил в изумление: «…оценка деятельности С. П. Боткина – дело истории. Только она в состоянии будет уяснить во всем объеме значение Сергея Петровича в деле развития русской медицины… сумевшего своим высоким талантом поднять значение русского врача в глазах всего цивилизованного мира»…
Сергей Петрович Боткин родился и воспитывался в семье богатого московского купца Петра Кононовича Боткина, имевшего обширные торговые дела – в 20-х годах XIX века он основал в столице крупную чайную фирму, имел заготовительную контору в Китае, в Кяхте. В воспитание своих 14 детей не вмешивался, предоставив это своему старшему сыну Василию.
Василий Петрович был известным литератором, особенно прославился своим произведением «Письма об Испании», его литературный вкус весьма высоко ценил друживший с ним И. С. Тургенев.
Дом Боткиных был популярен среди московской интеллигенции. В нем собирались художники, писатели, молодые ученые, порой люди диаметрально противоположных взглядов и убеждений: Н. В, Гоголь, А. И. Герцен, И. С.
Тургенев, Л. Н. Толстой, М. С. Щепкин, П. С. Молчанов. «Такого круга людей, – писал в «Былое и думы» А. И. Герцен о людях, приходивших к Боткиным, – талантливых, развитых и многосторонних, я не встречал нигде…» Друзьями Василия Петровича Боткина были В. Г. Белинский, А. И. Герцен, он был лично знаком с К. Марксом, но тем не менее сам был яростным противником дикого «социалистического учения». Никто из семьи Боткиных не стал революционером.
Как и в большинстве купеческих семей, в семье Боткиных уделялось большое внимание религиозному воспитанию. И оно приносило свои плоды. Сам Петр Кононович много жертвовал на церкви, сиротские приюты, получил за это орден святого Владимира и звание почетного гражданина Москвы. После смерти отца один из его старших сыновей, Петр Петрович Боткин, стал главой частной фирмы. Набожный и верующий человек он был старостой Успенской церкви на Покровке, всячески помогал и обеспечивал храм всем необходимым, чтил Владимирскую икону Божией Матери и заходил всегда ей поклониться. С его участием даже строились храмы в Аргентине. По просьбе православных, живших в Буэнос-Айресе, император Николай II внес пожертвования на строительство там церкви, в числе благотворителей был и Петр Петрович Боткин. Также и другой сын Петра Кононовича, Дмитрий, принимал участие в благоукрашении Корсунско-Богородицкого храма в г. Торопце, в его дом каждый год привозили Иверскую чудотворную икону Божией Матери и икону Спасителя, в доме проходили посвященные им молебны. Дмитрий Петрович собирал картины, вместе с Павлом Третьяковым подбирал полотна. Его брат Михаил поступил в Петербургскую академию художеств и впоследствии, в 1882 году, его назначили членом Комиссии по реставрации придворного кремлевского Благовещенского собора.
В этой семье были заложены принципы человеколюбия, сострадания, помощи ближнему, трудолюбия и глубокого уважения к чужому труду. Семья Боткиных была большая и дружная. В 1832 году родился 11-й сын Петра Кононовича – будущий великий физиолог России Сергей Петрович Боткин.
После рождения сына глава семейства купил большой дом в Петроверигском переулке, 4 – настоящее родовое гнездо.
«Приятно и тепло было на душе присутствовать на фамильных обедах этой семьи, когда нередко за стол садилось более 30 человек чад и домочадцев, и нельзя было не увлечься той заразительной и добродушной веселостью, какая царила на этих обедах; шуткам и остротам не было конца; братья трунили и подсмеивались друг над другом, но все это делалось в таких симпатичных и благодушных формах, что самолюбие не уязвлялось, и все эти нападки друг на друга только еще яснее выставляли нежные отношения братьев», – так передавал атмосферу семьи в своих воспоминаниях близкий друг С. П. Боткина Н. А. Белоголовый.
